Юрий Жук - Вопросительные знаки в «Царском деле»

Но и с простыми арифметическими подсчётами у господина Сонина, как видно, тоже не всё в порядке! Ибо, если исходить из его же собственного постулата о 20 единицах ручного короткоствольного огнестрельного оружия, то даже в том случае, если посчитать один пистолет Браунинга (о котором упоминает М. А. Медведев (Кудрин)), два пистолета Кольта М1911 (о которых упоминают и Я. М. Юровский и М. А. Медведев (Кудрин)), «забытый» Львом Михайловичем пистолет Маузера К-96 мод. 1912 года (о котором упоминал Я. М. Юровский), то за вычетом таковых остаётся 16 револьверов Нагана.

И как тогда, господин Сонин, поделить это оружие на 11 исполнителей? (Это, если считать их число за таковое!) А ведь мы знаем, что убийц было всего только восемь!

Но, давайте на минуту поверим Л. М. Сонину. И что же тогда? Получается, что Я. М. Юровский и М. А. Медведев (Кудрин) стреляли «по-македонски», то есть с двух рук. Что ж, в этом случае Маузер, Браунинг и два Кольта – долой. А что тогда делать с 16-ю Наганами, распределёнными на оставшихся девять человек? (Даже если учесть, что П. З. Ермаков, как мы знаем, стрелял из трёх Наганов, а один из револьверов Я. М. Юровский держал наготове в кармане.)

Но и в таком случае получается, что чуть ли не каждый из оставшихся убийц стрелял из двух револьверов Нагана? А кто тогда держал две винтовки? Один из убийц – две сразу? А между тем, как известно, револьверов Нагана было собрано всего 12 штук. Или у «латышей» было по три руки, точно у комиссара Жюва из нашумевшего в своё время фильма «Фантомас против Скотланд-Ярда»? Так что, неувязочка вышла в Ваших подсчетах, господин Сонин! Я уж не хочу вдаваться в подробности о мифическом 6– и 20-зарядном оружии, про которое нам рассказывает сказки всё тот же учёный муж!

А сейчас, наверное, наступило самое время рассказать о том, что же явилось, так сказать, предтечей всех последующих ошибок и ляпов, связанных напрямую с оружием цареубийц.

В № 1 журнала «Родина» за 1993 год было помещено фото принадлежащего П. З. Ермакову пистолета Маузера К-96 мод. 1912 года, зав. № 161474, снабжённое пояснительной надписью: «Пистолет, принадлежавший Юровскому, из которого был убит последний российский император…»

Спустя семь лет в № 7 этого же журнала было опубликовано фото револьвера Нагана обр. 1895 года (причём, выпущенного после 1940 года, свидетельством чему – его модифицированная мушка), снабжённое надписью: «Револьвер, из которого был застрелен Николай II».

Но если в первом случае фото было лишь иллюстративным дополнением к сокращённому варианту воспоминаний Я. М. Юровского «Последний царь нашёл своё место» [290], то во втором оно уже являлось одной из иллюстраций к опубликованным на страницах журнала интервью Л. А. Анненского со Старшим прокурором-криминалистом Отдела криминалистики Главного Следственного Управления Генеральной прокуратуры РФ В. Н. Соловьёвым. То есть, «журналистские ляпы» стали бросать тень на компетентность всего следствия в целом…

Однако, всё по порядку.

В 1998 году вышла в свет книга екатеринбургского журналиста Э. Г. Якубовского «Расстрел в подвале», одна из иллюстраций которой была озаглавлена автором так: «Оружие расстрельной ночи: маузер, наган, кольт. Фото Б. Полякова » [291].

Но при более внимательном взгляде на указанную иллюстрацию замечаешь, что фото пистолета Маузера К-96 мод. 1912 года, расположенное в её верхней части, помещено в зеркальном отображении… (Я уже не говорю о том, что слова «маузер», «наган» и «кольт» – имена собственные, обозначающие фамилии их изобретателей! А значит, таковые следует писать либо с заглавной буквы, либо же брать в кавычки!)

Не меньший интерес может вызвать и расположенный под Маузером «наган», изображение, а точнее, рисунок которого был позаимствован автором из книги моего отца – А. Б. Жука «Револьверы и пистолеты» или какой-либо другой его книги о стрелковом оружии. Однако рисунок сей есть не что иное, как изображение револьвера Нагана мод. 1878 года, в то время как убийцы были вооружены револьверами Нагана обр. 1895 года!

Что же касается пистолета Кольта М1 мод. 1911 года, то здесь, пожалуй, не будет никаких особенных замечаний, за исключением разве того, что на рассматриваемом фото изображён пистолет обычного американского серийного производства, а не та его разновидность, которая специально изготавливалась для России и имела клеймо «англ. заказъ».

И, тем не менее, иллюстрация понравилась и стала использоваться некоторыми авторами.

Так, в частности, ныне покойный известный уральский историк, доктор исторических наук И. Ф. Плотников в своей книге «Правда истории. Гибель Царской Семьи» сделал по поводу оружия цареубийц свои, не менее интересные умозаключения, поместив фото такового точно под такой же подписью, убрав лишь с него фамилию автора.

Так вот, рассуждая на тему оружия, И. Ф. Плотников делает просто «умопомрачительные открытия»:

«Заявки от 17 июля в «военный комиссариат» о выдаче «нагановских патронов 520 штук и маузера 4 обоймы» создают представление о том, сколько было израсходовано боеприпасов командой преступников, скорей всего только теми, кто состоял в команде ДОН (приглашённые для разового участия в этом М. А. Медведев, П. З. Ермаков, С. П. Ваганов – не в счёт; они имели свои источники пополнения). В магазинах маузера (разной конструкции) вмещалось по 8 и 10 патронов. Речь шла о трёх десятках патронов, а в целом – примерно 550. Сколько расходовали те трое – неведомо. Ермаков расстрелял комплекты трёх револьверов, а все – не менее чем вдвое больше. И в целом этот вопрос для истории ясен. Необычайно щедро расходовали убийцы патроны: десятки на каждую жертву!» [292]

Но если профессору И. Ф. Плотникову этот «вопрос для истории» кажется ясным, то исследователь П. В. Мультатули в своей книге «Свидетельствуя о Христе до смерти» посвящает этой теме целую главу под названием «Исследование огнестрельного оружия при убийстве Царской Семьи».

Имея некоторый опыт оперативной работы, П. В. Мультатули, вне сомнения, должен был разбираться в вопросах оружия несколько лучше, нежели уважаемый Иван Фёдорович. Однако и он допускает в своих рассуждениях серьёзные ляпы. И если ошибка Ивана Фёдоровича состоит лишь в серьёзном преувеличении количества произведённых убийцами выстрелов (если не считать «восьмизарядного» пистолета Маузера кал. 7,65 мм мод. 1910/1914 года, которого не было среди образцов оружия убийства), то «научность рассуждений» Петра Валентиновича в упомянутой главе, порой, не менее абсурдна.

А чтобы не быть голословным, приведу лишь несколько примеров.

В первую очередь удивляет то, что выстраивая свои суждения (и не только относительно оружия!), П. В. Мультатули делает ссылки на какие-то мифические «свидетельства А. Г. Белобородова» в изложении некой Л. Норд, которые по своей лживости могут конкурировать, разве что, с «откровениями» монаха-расстриги Илиодора (С. М. Труфанова), поведавшего миру об «отрубленных царских головах». Не меньшее удивление вызывает и его ссылка на «рассказ Войкова», участие которого в расстреле до сих пор продолжает восприниматься всерьёз некоторыми исследователями.