Илья Либерман - Война глазами фронтовика. События и оценка

Очень убедительно оценил роль Сталина в войне У. Черчилль: “Война — это по преимуществу список ошибок, равную той, которую допустили Сталин и коммунистические вожди, когда они отбросили все возможности на Балканах и лениво выжидали надвигавшегося на Россию страшного нападения или были неспособны понять, что их ждет. До тех пор мы их считали расчетливыми эгоистами. В этот период они оказались к тому же простаками. Сила, масса, мужество и выносливость матушки России еще должны были быть брошены на весы. Но если брать за критерий стратегию, политику, дальновидность и компетентность, то Сталин и его комиссары показали себя в тот момент второй мировой войны полностью растяпами”».

Неизбежность неудачного развития событий в начале войны во многом возникла в связи с тем, что Сталин не сумел сделать из войны в Испании и Финляндии необходимые выводы о необходимости срочного перевооружения армии, развертывания массового производства новых типов вооружения, особенно новых самолетов и танков. Уже в Испании в начале 1938 г. появились модернизированные «мессершмитты», которые превосходили наши истребители И-16. Однако Сталина это обстоятельство не насторожило. Ему тогда было не до этого. Все его внимание и время многие месяцы было поглощено организацией массовых репрессий, инсценированием процессов по делу Бухарина, Зиновьева и Каменева. Он окончательно расчищал дорогу к своей неограниченной диктатуре. А без Сталина вообще никто не был в праве принять сколько-нибудь ответственное решение, тем более по вооружению армии.

Другой крупный просчет Сталина, уже в области оперативно-стратегической, связан с принятием плана обороны страны и мобилизационного развертывания вооруженных сил. По его личному указанию осенью 1939 г., вскоре после заключения договора о дружбе и границах с Германией, Генеральный штаб приступил к разработке документа. Готовили его под руководством Б.М. Шапошникова, а основным разработчиком был полковник A.M. Василевский. Главная идея плана заключалась в обеспечении готовности вести борьбу на два фронта: в Европе — против Германии и ее союзников и на Дальнем Востоке — против Японии.

Предполагалось, что Западный театр военных действий будет основным. Здесь и должны быть размещены главные вооруженные силы. Как считалось, главные усилия противник может сосредоточить на западном и северо-западном операционных направлениях. Нарком обороны, рассмотрев план, не утвердил его, полагая недостаточно решительными наши возможные действия по разгрому противника.

К августу 1940 года план обороны был пересмотрен. Теперь его подготовкой руководил уже новый начальник Генерального штаба — К.А. Мерецков. Ответственным за его подготовку по-прежнему был A.M. Василевский. Он все так же считал, что главные усилия нашей армии целесообразно сосредоточить на Западном фронте, имея в виду возможную концентрацию сил противника в районе Бреста. Военные считали, что главный удар силы вермахта нанесут на смоленско-московском направлении. Тем более что на рубежах к северу от Полесья фашисты концентрировали мощную танковую группировку.

Пятого октября план обороны страны доложили Сталину. После знакомства с ним он произнес: «Мне не совсем понятна установка Генерального штаба на сосредоточение усилий на Западном фронте. Мол, Гитлер пытается нанести главный удар по кратчайшему пути на Москву… Думаю, однако, что для немцев особую важность представляет хлеб Украины, уголь Донбасса. Теперь, когда Гитлер утвердился на Балканах, тем более вероятно, что он будет готовить основной удар на юго-западном направлении. Прошу Генеральный штаб еще подумать и доложить план через десять дней…»

Четырнадцатого октября переработанный план обороны вновь доложили Сталину. Все его пожелания были учтены полностью, а это означало коренную переориентировку основных усилий вооруженных сил. Главное направление основного удара стали ждать в соответствии с планом на юго-западном направлении. Как показали дальнейшие события, это было ошибочное решение.

Одновременно с переработкой плана по указанию Сталина в Генеральном штабе готовили концептуальный документ: «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил на Западе и Востоке на 1940–1941 годы». В соображениях правильно определялось, что главной опасностью является Германия, но на практике его по многим причинам не удалось реализовать.

Основной ошибкой этого же рода, приведшей к поражению советских войск в первые годы войны, было отставание в нашей стране военной науки. Она отрицала и подвергала критике различные зарубежные военные теории, которые делали ставку на «молниеносную войну». Во второй половине тридцатых годов вопросы стратегии все больше считались прерогативой высшего руководства в лице Сталина. Необоснованные репрессии вообще приостановили развитие стратегической теории. Многие интересные концепции были объявлены чуждыми, вредительскими.

Большим просчетом Ворошилова, как наркома обороны СССР, была недооценка роли танков и переоценка роли кавалерии в будущей войне. В качестве основополагающей стратегической задачи выдвигалась такая стратегическая установка: упорной обороной на госгранице на базе полевых укреплений не допустить вторжения противника на нашу территорию, обеспечить время для мобилизации, затем мощными контрударами отразить наступление противника, перенеся боевые действия на его территорию. Предполагалось, что наши главные силы вступят в действие не раньше чем через две недели. Ни «Соображения», ни готовившийся план не уделили должного внимания стратегической оборонительной операции. Ее положения и параметры не были определены. Фактически исключалась возможность прорыва крупных сил противника на большую глубину.

Когда на одной стратегической игре опробовали такой вариант, Сталин ядовито заметил: «Зачем культивировать отступательные настроения? Вы что, планируете отступление?»

По признанию Сталина, единственным объяснением были «внезапность и вероломство немецкого нападения». Правда, впоследствии, хотя вначале об этом в объяснении не упоминалось, он признал, что со стороны СССР были допущены «некоторые ошибки». По моему мнению, уже в первом слове этого утверждения допущена неточность, так как в действительности российская сторона знала о неизбежности войны, но обе стороны боялись, очевидно, как бы ни обмануться в определении дня нападения и его не прозевать.

В конце концов можно считать, что Гитлер перехитрил Сталина и обвел его вокруг пальца, как несмышленое дитя. Несмотря на все принятые обязательства советско-германского пакта о ненападении сроком на 10 лет.