Ольга Круглова - Япония по контракту

— Остальное время я сижу в четырёх стенах, — жаловалась женщина. — Да не возвращаться же в Софию, в нищету!

От нищеты сюда бежали многие.

— В Японии теперь денег в науке больше, чем где бы то ни было в мире, — говорил другой жилец общежития для иностранцев, профессор физфака МГУ Олег. — Он вынужден был поехать по миру — от его московской зарплаты в двести долларов приходила в отчаяние жена и грустили две дочери — невесты. А японское жалование приглашённого профессора с надбавками тянуло на семь тысяч долларов. — За Японию стоит держаться, — говорил Олег.

И Дима из Свердловска думал так же. Раньше Дима тоже жил в общежитии для иностранцев. Потом у него закончился контракт, и его с женой и двумя детьми из общежития выселили. Но домой в Россию Дима не поехал.

— Что нас там ждёт? Нищета. А здесь у меня есть надежда — сэнсэй обещал выхлопотать новый контракт, — делился Дима.

Он часто навещал Тодора, бывшего соседа, друга. В ожидании контракта сэнсэй предложил Диме поработать бесплатно. И Дима согласился. Деньги, скопленные за первый год, быстро таяли. Из экономии семья сняла дешёвую квартирку на окраине. Домишко был маленький, дощатый, хлипкий. Когда приходил тайфун, дом трясло, а в щепки не разносило только потому, что ветер свободно проходил насквозь через несметное число щелей — так считал Дима. Он и его жена пережидали ураганы на полу, забившись в угол, прижав к себе детей, чтобы их, лёгоньких, не унесло. Единственное, что нравилось Диме в бедном квартале — его обитатели.

— Люди там добрые. Соседка в день рождения дочки пирог испекла, сосед с сыном в мяч играет, японскому учит…

Отчаявшись дождаться, пока сэнсэй исполнит обещание, Дима сам подал свой проект на конкурс, объявленный в университете. И победил — ему дали новый контракт с хорошей зарплатой.

— После первой получки жена повела детей в кондитерский отдел Мицукоши, — рассказывал Дима. — Велела им выбрать булочки, какие они хотят. Намучились они тут, наголодались, бледные стали, худенькие. Вот она и решила их побаловать.

И себя Дима решил побаловать: снял большую красивую квартиру в центре, купил хорошую мебель, холодильник, видео… В отпуск на своей машине всю Японию с семьёй объехал, выписал в гости маму. Она сына поддержала:

— Не жалейте денег, живите хорошо, пока можно, дома у вас будущего нет!

Дима пересказывал мамины слова, печально кивая, словно соглашался с ней. Он вообще ходил невесёлый — его контракт заканчивался.

— Вряд ли мне удастся ещё место найти, — терзался он, — конкуренция больно велика, не только русские в Японию поехали, но и американцы, европейцы…

Соседки Тодора, Лота из Берлина и Франсуаза из Марселя преподавали в японском университете свои родные языки. Найти работу дома им не удалось, да и платили там хуже, чем в Японии. И всё-таки девушек прельщала не столько японская зарплата, сколько японская экзотика. И экскурсии их волновали больше, чем работа. Впрочем, и русские не все ехали в Японию только заработка ради… Молодой доктор наук Алёша из Челябинска у себя дома придумывал всякие маленькие устройства. Но в России Алёшины игрушки никого не интересовали. И для него они были просто так, хобби. Но однажды на международном конгрессе Алёша нарисовал такую штучку скуки ради прямо в зале заседаний и показал сидевшему рядом японцу. Японец оказался сэнсэем Сато, начальником знаменитой лаборатории микромашин. Он глянул на чертёжик, ахнул и пригласил Алёшу в гости. Ненадолго, на месяц, нормальное рабочее место для Алёши было выхлопотать сложно — он был инвалидом, с трудом ходил. И спал Алёша плохо, а в Японии, где утро начинается на четыре часа раньше, чем на Урале, и вовсе спать перестал. И бессонными ночами рисовал чертёжики. А лаборатория сэнсэя Сато быстро-быстро строила по ним маленькие машинки.

— Япония — прекрасная страна! — восторгался Алёша. — Здесь мой механизм всего за пару месяцев сделали! И теперь запускают в серию на заводе! В России на это ушли бы годы! А до серийного выпуска и вообще вряд ли дело бы дошло! — Вопрос — сколько ему заплатили? — Алёша не любил. Отмалчивался. Или отмахивался. — Да разве в этом дело? Главное — увидеть реализованную мечту, свою машину. Посмотреть Японию. На жизнь мне хватает — квартира в общежитии стоит всего четыре тысячи йен, одежду я привёз с собой, еду покупаю из небольшой стипендии… — Алёша быстро прекращал неприятный разговор про деньги. Он предпочитал объяснять свой новый чертёжик.

Общежитие для иностранцев скрылось из виду. За окном мелькнуло ещё одно общежитие для иностранцев, впереди показался Кокусаи-отель. В Японии шла кампания интернационализации.

Зал для заморских гостей

Тушью благоухает…

Белые сливы в цвету.

Бусон

Кокусаи-отель сиял огнями — японские гостиницы так щедро не освещались. Большие люстры блестели жёлтым металлом и стеклом, пушистый ковёр укрывал фойе. Кокусаи-отель — западного стиля, в японских гостиницах ни люстр, ни ковров нет.

— Мы должны стать открытой страной!

Доклад президента университета походил на отчёт: общее число иностранцев на каждом факультете, наиболее преуспевшие в этом деле лаборатории… Иностранцы слушали невнимательно, поглядывая на накрытые банкетные столы. К счастью, доклад оказался коротким. Аплодисменты быстро сменились шорохом ног и звяканьем тарелок — народ спустили с поводка вежливости и терпения. Толпа расслоилась, распалась на две резко разнящиеся струи: дорогие костюмы, плавное достоинство, хорошо исполненное безразличие к еде — сэнсэи. Пиджачки, свитера и джинсы, суетливые движения, переполненные тарелки — гаджины. Их рубашки не выдерживали соперничества с белоснежными сорочками японцев, их светлые головы с фантазийными причёсками казались кляксами на ровных строчках безукоризненно постриженных японских голов — гаджины смотрелись неважно.

Хидэо отошёл поздороваться с деканом. Намико последовала за мужем. Оставшись одна, она огляделась — как много знакомых лиц! Как много завелось у неё друзей! Здесь иностранцы знакомились друг с другом прямо на улице. Приметив белое лицо, непременно здоровались, а иногда и заговаривали — обычная это здесь вещь. Может потому, что бледнолицые хорошо заметны в смуглой толпе? Или одиноко блондинам в этой стране черноголовых? Или причина была в том, что почти все приезжие в Японии оказывались слепо-глухо-немыми и обмениваться информацией могли только изустно, как дикари? Друзья — это хорошо везде. Но здесь особенно. В одиночку Японию не одолеть. Без друзей не справиться не только с магазинами, больницами, счетами, но и с недоумением, с тоской. Япония ковала сплочённую русскую диаспору. Услыхав русское "здравствуйте", тут же приглашали друг друга в гости, обменивались телефонами. Листок, приколотый над изголовьем её футонга, быстро заполнился, стал мал. Так и жили они тут, так и спасались, передавая друзей с рук на руки, по цепочке… Дима познакомил её с Алёшей, Наташа — с Галей…