Даниил Галкин - В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

Этот женский клан возглавляла волевая, мудрая бабушка. Она была известным в Москве мастером по изготовлению на заказ корсетов и корсажей. Их заказывали у нее даже жены членов правительства. Помогала ей старшая дочь, Софья. В порядке исключения бабушке разрешили иметь патент и вывеску перед входом в старинный доходный дом. Именно здесь и завершилась наша прогулка. Прощаясь и незаметно перейдя на «ты», я признался:

– За один день ты стала мне очень близка.

Дорита в ответ пристально взглянула на меня:

– Ты серьезно? Или говоришь так из вежливости, прощаясь?

Я взял ее красивую руку в свою и ответил:

– Более чем серьезно. Ты в этом обязательно убедишься!

Нежная улыбка Дориты послужила знаком согласия. Встречи стали почти ежедневными. Трубу от Петровки отделял короткий Рахмановский переулок. Мы медленно, но верно привыкали друг к другу. Глубокий и непростой внутренний мир Дориты раскрывался постепенно. Впрочем, иногда она высказывалась довольно резко и критично по отношению к недостаткам отдельных людей или нашего бытия. Удивительно женственная и впечатлительная, Дорита, однако, отличалась твердым характером. Чувствовалось, что отсутствие в семье мужского начала повлияло на ее характер и мировоззрение. Не было надежного плеча, на которое можно спокойно опираться в повседневной жизни.

Мне очень хотелось в будущем стать такой опорой. Но я не торопился знакомиться с ее родными. Сначала нужно было решить самим, точно ли мы хотим быть вместе. Правда, обстоятельства сложились иначе…

Дача бабушки Дориты находилась в престижном в те времена поселке Кратово по Казанской железной дороге. На соседнем участке проживал доморощенный строитель по фамилии Чудаков. Он выполнял частные заказы. Для ремонта и расширения бабушкиной дачи требовались самые примитивные чертежи планов, разрезов и фасадов. Дорита спросила, не могу ли я, как будущий архитектор, помочь в этом вопросе. Хитрый, с замашками мелкого жулика Чудаков умело вешал лапшу на уши доверчивым и неопытным заказчицам.

В один из выходных дней мы приехали в Кратово. Все семейство вышло навстречу. Впереди – очень высокая, не по возрасту стройная бабушка. Про себя я подумал, что она-то наверняка затянута в корсет. За ней шли дочери: Софья и Нина. С первого взгляда проглядывал облик представительниц старой московской интеллигенции. Лукавое лицо Софьи говорило о веселом, насмешливом характере. Я с пристрастием посмотрел на Нину. Возможно, передо мной была будущая теща. С первого взгляда она мне показалась воплощением душевности, мягкости и доброты. Это впечатление оказалось верным. Бабушку звали Татьяной (а в быту проще – Таней). Она приблизилась ко мне и протянула большую, натруженную руку:

– Здравствуй! Вот мы и встретились! Мне кажется, мы с тобой знакомы уже много лет. Дорита так много про тебя рассказывала! Добро пожаловать в нашу скромную обитель!

Выяснилось, что бабушка задумала построить маленький отдельный домик и отремонтировать старую часть дачи. Я внимательно осмотрел одноэтажный дом. Он находился на пересечении смежных участков. Каждая четвертая часть под общей крышей принадлежала одному из соседей. В отдалении, между старыми соснами бабушка определила место для маленького домика из двух раздельных комнат и общей террасы. Она дальновидно решила, что там будут проживать ее внучки, когда обзаведутся семьями.

Пригласили Чудакова. Фамилия соответствовала его манере поведения. Несмотря на пожилой возраст, он слегка паясничал, говорил визгливо и много жестикулировал. Симпатии у меня не вызвал. Чувствовалась бульдожья хватка, при которой лучше палец в рот не класть, хотя лицом он был больше похож на мопса. Я попросил женщин не представлять меня как будущего архитектора. Хотелось спокойно выслушать его предложения и задать наивные вопросы. С видом опытного знатока Чудаков посвятил меня в свои планы. Честно говоря, я был шокирован. С ходу перейдя на «ты», толкая зачем-то меня в плечо, он выпалил:

– Перепланируем все внутри! Получатся отдельные комнатки – как в публичном доме. Помнишь, как они выглядели?

Я так и покатился со смеху.

– Вы решили, что мы с вами до революции вместе шастали по публичным домам?

Он не растерялся и со смехом ответил:

– Без очков плохо вижу. Думал, ты гораздо старше!

Мы вместе обследовали цокольное пространство, обошли все комнаты, взобрались на чердак. Все цифры я брал на карандаш.

– Зачем тебе все это? Ведь ты ничегошеньки не смыслишь в строительстве!

Я скромно ответил:

– Хочу научиться! Вдруг в помощники возьмете? Заодно заработаю!

Он махнул рукой и гордо заявил:

– Опытнее меня в Кратово никого нет! Я сам себе лучший помощник. Вот только сделать чертеж не умею. А без этого, скажу тебе прямо, строить нельзя! – Тут Чудаков, подозрительно прищурившись, стал вглядываться в меня: – Послушай, а ты, собственно, кем приходишься моим милым соседкам? Небось, за старшей девчонкой приударил? Хороша Дорита, хороша! Был бы молодой, не упустил бы такую красотку!

Я с иронией ответил:

– Неизвестно, подпустила бы она вас к себе!

Он гордо заявил:

– Меня? Я молодой знаешь какой был неотразимый? Да вот женился неудачно. Моя бабка, с которой я прожил больше сорока лет, шибко образованная, в отличие от меня. И злая, как сто чертей!

От старого дома мы перешли на место предполагаемого строительства. Последнее, о чем я его спросил, – цена услуг, как принято говорить у строителей, «под ключ». Чудаков гордо сказал, что все просчитал до копеечки и даже в ущерб себе. Но настолько уважает своих добрейших соседей, что совесть не позволяет на них наживаться. Я все записал – и по отдельности, и общую цену.

Вернувшись к дому, увидел, что женщины накрывают на стол. Все взоры обратились на меня. Пришел черед моей речи. Изложив свои впечатления о Чудакове (безбожно завышает цену), я предложил угол старого дома расширить за счет «граненой» пристройки с отдельным входом. Сделать своеобразный теремок. Пообещал, что через полторы-две недели выполню необходимые чертежи и составлю смету. И заверил бабушку, что в самом неблагоприятном случае не превышу цену, названную Чудаковым.

Старая женщина прослезилась, приложила к глазам платочек и благодарно погладила меня по голове:

– Бог послал тебя нам, осиротевшим женщинам, в помощь!

Я был очень тронут и ответил:

– Буду рад, если чем-то окажусь полезным.

Бабушка уселась в старинное кресло в торце длинного стола. Меня усадили рядом с Доритой с противоположной стороны. Я понял, что у каждого члена семьи есть неизменное место за столом. Прислуживала невысокая, очень подвижная женщина по имени Федора. У нее был уверенный, командный голос. Чувствовалось, что даже бабушка старалась ей не перечить. Оказалось, что Федора – полноправный член семьи. Девушкой она приехала в Москву. Нянчила Дориту и ее сестру Веронику. И осталась в услужении семьи, где ее любили, уважали и… даже слушались. Во время обеда Дорита мне шепнула, что Федора – уроженка Украины. Я не заставил себя долго ждать и стал с ней розмовляты (разговаривать). За столом это вызвало невероятное оживление. Федора улыбнулась: