Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… (сборник)

Все идет по плану, и тут вдруг старшина, стоящий на рулях глубины, докладывает: «Подводная лодка не слушается руля, не могу держать глубину!». Командир к нему – точно, стрелка глубиномера нервными рывками ползет по шкале. Командир: «Продуть носовой балласт!». Подводная лодка задирает нос, но стрелка продолжает падать, стремительно приближаясь к отметке максимально допустимой глубины. «Продуть главный балласт!». Подводная лодка дрожит и гудит, стрелка ложится на ограничитель и замирает. Все в командном отсеке мокрые и синие, ждут, что вот-вот полетят заклепки и сомнет корпус. В этот момент подводную лодку встряхивает, и она становится на ровный киль. Тишина. Легли на грунт… Все боятся шевелиться. Старпом сдавленно спрашивает: «Интересно, сколько же над нами?». В Центральном Посту все смотрят друг на друга, никто не решается проверить по карте. И тут кто-то вспоминает: «Боцман!!!». Боцману явный конец – иллюминаторы в надстройке давным-давно должно было выдавить. Командир без никакой надежды берет трубку и нажимает кнопку вызова: «Рубка?». «Рубка слушает!» – раздается бодрый голос боцмана. – «Командир, а чего это мы по поверхности задраенные дрейфуем?».

Командир молча бросается к перископу: солнышко, чайки, облачка. В общем, только потому, что в море пробыли еще один день, командир и все кто были в Центральном Посту успели поостыть и не поубивать личный состав дивизиона живучести, закачавших воздух в глубиномер.

Сдаем экзамены на подтверждение квалификации «Мастер Военного Дела» группой в составе: капитан-лейтенант Александр Стародубцев, Борис Береза, Николай Ивушкин, Вова Кленкин и ваш покорный слуга. Принимают представители Технического Управления Северного Флота. Что-то пишем, вспоминаем, но дело туго идет.

Видя наши страдания, помощник НЭМС дивизии по установкам и говорит экзаменаторам от ТехУпора: «Разве не видите, что сдают дубовые ребята? Ставьте «отлично» и расходимся все миром – они уже семь лет мастера!».

Что и было техупоровцами сделано. Обмывали подтверждение квалификации все вместе в каюте ПНЭМСа.

Произошло это в одной из воинских частей Балтийского флота СССР. Перед отходом одной подводной лодки на боевое дежурство, командир лодки и его приятель, проверяющий из штаба эскадры, изрядно выпили. И в таком состоянии прибыли к отходу подводной лодки. Провожать лодку в автономку пришли командир эскадры, начштаба и другое начальство. Командир ПЛ и приятель стоят на мостике. Звучит команда: «Отдать швартовы!». Командир ПЛ командует: «Сходню (трап) на борт!». Матросы тянут сходню на борт подводной лодки. Трезвый командир эскадры понимает, что на ПЛ сходня в море, на боевом дежурстве, абсолютно не нужна. Поэтому от него звучит команда: «Сходню на пирс!». Матросы начинают тянуть сходню на берег. Командир ПЛ спьяну заупрямился: «Я сказал – сходню на борт!». Матросы послушно тянут трап на борт. Командир эскадры, возмущенно: —«Сходню на пирс!». Матросы исполняют. «Сходню на борт!». Тянут. «Сходню на пирс!». Тянут.

Очнулся от дремоты приятель командира подводной лодки, и, видя весь этот раздор, принимает дипломатичное решение и громко говорит командиру: «Да отдай ты ему эту сходню! На хрена она тебе сдалась!..».

Однажды зимой 1988 года нашему нештатному дознавателю, как всегда молодому лейтенанту, пришлось присутствовать в суде при рассмотрении случая, происшедшего в гарнизоне Гремиха – Йоканьга, более известном названием «Город летающих собак» в военно-морской среде. Ветра, там, на побережье Северного Ледовитого океана очень сильные, особенно зимой.

Перед этим рассказом маленькая преамбула: как известно, в СССР с мясом всегда было хорошо, а без мяса плохо. Солдат и матросов всегда кормили хорошо, но в США. Холодильники на Крайний Север завозили всегда дорогие, справедливо полагая, что большую часть года они нужны для украшения интерьера, а не для хранения продуктов. Исходя из вышесказанного, матросы одной береговой части решали Продовольственную программу собственными силами. Был изобретен крючок, спускаемый с крыши дома на веревке. Внутренний край этого крючка был отточен до бритвенной остроты. Матрос №-1 зацеплял крючком полиэтиленовые кульки с продуктами, вывешенные хозяевами за окно (проблема холодильника решалась просто). Матрос №-2 под окном ловил срезанный пакет. Быстро, технологично, дешево. Капитан III ранга Макаров, воспылав ненавистью к похитителям (у него, таким образом, украли уже 4 пакета), проникся чувством справедливого мщения, вывесив в полиэтиленовом пакете за окно чугунную спортивную гирю весом в 16 килограмм. Матрос №-1 – срезал, матрос №-2 – поймал.

Итог: сломанные нижняя челюсть, ключица, несколько ребер, ушиб легкого. Было следствие, суд, и так далее. Продовольственная программа среди матросов бербазы накрылась большой черной шляпой.

Однажды на выходе в море поднялся я в рубку покурить и невольно услышал диалог командира и молодого старшего помощника командира: «Старпом! Прошло уже 3 месяца! Когда на управление подводной лодкой сдашь?». «Товарищ командир! Я еще не готов, не умею…» – отвечает старпом. Командир: «А че тут уметь? Вот – нос, вот – корма, в люк центрального кричишь «Вы, что там охренели!?». Вот тебе и все управление!».

Во время наступившей в стране, так называемой перестройки (флот о ней не знал, потому что был в море) подводная лодка стояла на плановом ремонте на одном из СРЗ Северного флота. В кают-компании происходило партийно – строевое собрание экипажа. В конце собрания командир ПЛ и говорит: «Товарищи подводники! Впереди выходные, и раз уж наступила демократия, я советуюсь с вами: как проведем выходные дни?». Первым сказал свое слово минер: «У меня день рождения в субботу, давайте сходим в ресторан, погуляем, побалдеем и славно время проведем за «… слушанием граммофона и питием самогона…». В протокол собрания записали как первое предложение.

Слово взял старпом: «Какой нахрен ресторан! Патрули, командование, милиция – только головных болей себе наживем! Давайте ляжем на грунт прямо возле пирса, я вас «шилом» угощу, интендант две бочки соленых огурцов выкатывает! Когда протрезвеем окончательно, всплывем, как ни в чем небывало». Записали в протоколе как второе предложение.