Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… (сборник)

Следующим говорил механик: «У меня дизель правого борта стучит, давайте устроим субботник и переберем его все вместе!». Ну, чем ни предложение? Записали и его в протокол собрания. Тут поднялся заместитель командира по политической части: «Давайте лучше проведем партийное собрание с повесткой дня «Перестройка на нашем корабле – дело всех и каждого». После его выступления поднялся шум и гам, начались споры, что все-таки лучше.

Все это продолжалось до тех пор, пока командир не треснул кулаком по столу: «Мы здесь посовещались, и я решил: демократия, так демократия! Подбросим вверх монетку: упадет на орла – идем в кабак, упадет на решку – пьем под водой, упадет на ребро – чиним дизель, а если повиснет в воздухе – никуда не денешься, проводим партийное собрание!!!».

Прибыл для дальнейшего прохождения службы из учебного отряда к нам на подводную лодку матрос Буйвол. При прохождении процедуры оформления документов на призывном пункте ВМФ с ним произошла следующая история:

Сидит он с такими же призывниками в помещении призывного пункта, зашедший к ним прибывший от флота мичман, начал перекличку, задавая одни и те же 4 вопроса каждому. Мичман: «Иванов!». Новобранец: «Я!». «Кто ты по национальности?». «Русский». «Являешься ли членом ВЛКСМ?». «Да». «Есть ли учетная карточка?». «Есть». И так каждому, но уже сокращая вопросы: «Петров!». «Я!». «Национальность?». «Русский». «Член ВЛКСМ?». «Член». «Карточка есть?». «Есть».

Буйвол, услышав свою фамилию, не дожидаясь дальнейших вопросов, выпалил ему все ответы без пауз между последним и предпоследним ответом: – «Буйвол! Русский! Член есть!».

Полным ходом (днем и ночью) идет ремонт казармы №-4 снаружи здания. «Партизаны» (военные строители на флотском жаргоне) с подвесной люльки красят и чистят наружные стены. Дневальный, матрос Буйвол в два часа ночи услышал грохот и крики из сушилки. Пошел смотреть. Видит картину: крепления люльки строительной оборвалось, и два партизана уцепились когтями за окно сушилки снаружи и орут благим матом в два голоса, пусти, мол, служивый, жить хочется. Со словами «Не положено, здесь подводники живут!», матрос Буйвол открыл окно и очистил подоконник от стройбата и продолжил сполнение обязанностей дневального.

Забирая матроса Буйвола с гарнизонной гауптвахты, корю его за то, что попал на губу. В ответ слышу от него: «Выпили с двумя товарищами по две бутылки водки на брата. Я же не виноват, что их развезло, и мне пришлось их тащить в казарму. А здесь патруль вдруг, откуда ни возьмись…»

Дежурный по БПК «Стремительный» лейтенант Карасев, едва не опоздав в назначенное расписанием время дать команду на спуск флага, влетает в рубку дежурного и, включая по ошибке не тот тумблер корабельной трансляции («Каюта СПК» вместо «Верхняя палуба»), командует, таким образом, в каюту старпома: «Встать к борту!». Через пару минут, из своей каюты офонаревший старпом отвечает: «Стою у переборки. И что дальше?». «Флаг и гюйс спустить!» – автоматически произносит лейтенант, совершая тем самым еще одну роковую ошибку. Старший помощник командира, выдержав паузу, командует: «Лейтенант, дежурство сдать! Повязку тоже! Месяц – без берега!».

Другой такой же молодой лейтенант – раздолбай стоял первый раз дежурным по подводной лодке. После положенных процедур по подъему флага подает команду: «Фл-а-а-г поднять!» Через 2 секунды командир подводной лодки, из строя спрашивает лейтенанта: «А гюйс?». Лейтенант оказался на высоте. Не растерявшись, мгновенно и бодро подал команду: «И Г-ю-й-с тоже!». За это с вахты снят не был, а мы посмеялись в начале служебного дня.

Однажды во время инспекции Министерства Обороны на одном из крейсеров ВМФ, разные пехотные личности из инспекции выискивают замечания. Боцман, выходит на палубу и видит, что проверяющий стоит у пожарного щита, и что-то быстро пишет. Он подбегает к проверяющему, а тот ему: «Я делаю вам замечания по пожарной лопате – длина черенка не по приказу №-545454545, длина лезвия не по №-44343434, заточка лезвия не по приказу №-999, окраска лопатки не по приказу №-343434, место расположения лопатки не по приказу №-456768754».

Боцман снимает лопату с пожарного щита и выкидывает ее за борт: «Товарищ майор! Пишите одно замечание – пожарная лопата отсутствует!».

Стоял однажды корабль во Владивостоке на пирсе почти в самом центре города. По кораблю дежурил молодой лейтенант. На корабле по плану готовились к трем действиям: загрузке продовольствия службой снабжения (СС), заступлению в караул и партийной конференции в Доме офицеров флота. Дежурный по кораблю по громкой связи на весь город подал следующую команду: «Дежурному эсэсовцу выйти к трапу, караулу получить оружие, офицерам-коммунистам построиться у стенки!».

Однажды какому-то слишком умному в верхах военно-морской власти в голову пришла «гениальная» мысль: проверить героических подводников на стойкость к предрассудкам. И назначили они выход подводной лодки в море на пятницу 13 числа. Поскольку военно-морская логика такого попустить не могла, были предприняты соответствующие меры: весь экипаж и прикомандированные, вечером в четверг были посажены на корабль без права схода на берег, а на самой подводной лодке сидело целых два адмирала, надзирая за готовностью к выходу. У трапа поставили пост из комендантской роты базы и дали приказ – с подводной лодки без личного указания одного из адмиралов никого не выпускать.

Наступило утро пятницы 13 числа. Прошел утренний прилив, за ним обед и ужин, полночь близится, а «…Германа все нет…», то есть, нет команды на выход в море!? Мы попросту договорились между собой, и когда начальника службы «М» послали на базу за медикаментами, то он, по нашей просьбе заглянул на единственный большой буксир и передал экипажу буксира презент в виде 5 литров «шила», хранящихся у него, как у всякого уважающего свою профессию корабельного врача, дома в качестве неприкосновенного запаса. Поскольку без буксира лодка в 150 метров длинной и 18 000 тонн водоизмещения выйти из бухты самостоятельно не могла, то в море мы оказались только тогда, когда на буксире протрезвели, то есть, во вторник 17 числа.