Яков Резник - Сотворение брони

Накануне войны советские бронетанковые и механизированные войска находились в стадии большой реорганизации, перевооружения новой боевой техникой. Механизированные корпуса, формирование которых началось в конце 1940 — начале 1941 годов, не были полностью укомплектованы как боевой техникой, так и личным составом.

…Наша предвоенная теория механизированные корпуса рассматривала как основное средство развития наступления на большую глубину с темпами до 80 км в сутки при действиях в оперативной глубине вражеской обороны. Война подтвердила в целом правильность этих взглядов. Однако в начале ее применить на практике положения теории было крайне затруднительно в условиях вынужденной стратегической обороны.

В первые дни войны механизированные корпуса, находившиеся в западной приграничной полосе, вступили в ожесточенную борьбу с врагом. Основным способом их действий было нанесение контрударов по главным группировкам противника, рвавшимся в глубь нашей территории. Такие контрудары были предприняты под Шяуляем (12-й и 3-й механизированные корпуса), под Гродно (6-й и 11-й корпуса), под Брестом (14-й корпус), в районе Луцк, Дубно, Броды (22, 9, 19, 15, 8-й корпуса) и другие. Мехкорпуса Юго-Западного фронта в ходе ожесточенного сражения с 1-й танковой группой немцев сумели на несколько дней задержать ее продвижение на Житомирско-Киевском направлении. После первых контрударов механизированные корпуса вели оборонительные действия совместно со стрелковыми войсками.

В ходе начального периода войны наши бронетанковые войска понесли большие потери, но и противник, согласно его официальным данным, к середине июля лишился 50 проц. первоначального количества танков. Однако немцы в условиях успешного наступления имели возможность восполнять свои потери и поддерживать боеспособность танковых соединений. Потери же наших бронетанковых войск в условиях отступления были безвозвратными. Восполнять их мы не могли из-за сокращения производства танков в период вынужденной эвакуации промышленности на восток и недостаточно четкой организации ремонтной службы в полевых условиях.

Ввиду резкого сокращения танкового парка Советской Армии наше командование в начале войны вынуждено было изменять способы боевого применения танков. Небольшое количество оставшихся на фронте танков стало использоваться только в тесном взаимодействии с пехотой.

К 22 июня 1941 года наша армия располагала лучшими в мире танками. Беда была в том, что не успели построить достаточное количество этих новых машин.

Немцы сосредоточили на западной границе СССР 3712 танков.

Красная Армия могла противопоставить фашистской армаде 1475 Т-34 и КВ — прошло лишь полгода с начала серийного производства.

И все-таки в первых же боях гитлеровцы убедились в превосходстве советских танков.

Сопоставление главнейших характеристик наших и германских танков позволяет увидеть слабые и сильные стороны боевых машин. По максимальной скорости танки врага находились на уровне Т-34, но имели меньшую удельную мощность. Этим объясняется худшая приемистость, меньшая средняя скорость и невысокая проходимость.

Танковые пушки противника были короткоствольными, бронебойный снаряд покидал ствол с вдвое меньшей скоростью, что обусловливало значительно меньшую бронепробиваемую силу. Карбюраторный двигатель, характерный для немецких конструкций, расходует больше горючего, танк располагает меньшим запасом хода. К тому же такой мотор опасен в пожарном отношении.

Одно из существенных преимуществ Т-34 и КВ — сравнительно высокая надежность и простота восстановления, чего нельзя было сказать о немецких танках.

Однако преимущества советских танков не могли компенсировать количественного превосходства военной техники немцев. Нашей промышленности предстояло резко форсировать производство броневых машин.

На третий день войны правительство образовало Совет по эвакуации населения и промышленности из фронтовых и угрожаемых районов.

На четвертый день, 25 июня, Политбюро ЦК приняло решение организовать на Урале и в Сибири новую базу танкостроения.

В сознании Вячеслава Александровича Малышева эти два решения слились в одно.

Он узнал о них в Свердловской области, куда прилетел ночью на 23 июня с правительственной комиссией, чтобы проверить, как уральцы начинают работать по мобилизационной военной программе. И в том, что его, заместителя председателя Совнаркома, не вызвали в Москву на заседание правительства, не пригласили в Политбюро, где ему, ответственному за танкостроение, надлежало бы докладывать руководству партии, — даже в этом скрывалось что-то необычайно тревожное. Но еще больше о размерах трагедии на западе страны говорило Малышеву полученное вскоре задание ЦК: определить, куда эвакуировать танкостроителей трех заводов Ленинграда.

Ленинград в угрожаемой зоне?!

За время, что Малышев занимался танкостроением, он сумел сполна оценить значение Ленинграда в развитии этой едва ли не важнейшей отрасли оборонной промышленности.

Ижора — поставщик противоснарядной танковой брони и корпусов для тяжелых КВ.

Кировский — единственный в стране производитель этих богатырей.

Опытный — творец множества образцов советских танков и самоходных орудий.

И эти три завода оказались в зоне действий вражеских бомбардировщиков!

— Прежде всего доложите, — услышал Малышев по ВЧ требование ЦК, — кто заменит Ижору, кто примет ее корпусников в свою семью.

Из всех крупных предприятий, на которых побывала правительственная комиссия, Уралмаш выглядел наиболее подходящим для этой цели.

Завод располагал большими производственными площадями, мощной сталеплавильной и литейной базой, уникальными ковочными средствами. Опытный коллектив рабочих, инженеров, техников не раз решал сложные технические задачи.

Но этого было недостаточно.

Самые скромные подсчеты показали, что для организации выпуска корпусов и башен Уралмашу не хватает около трехсот станков, в том числе семьдесят радиально-сверлильных, более двухсот сварочных машин, триста пятьдесят сварщиков. Требовалось создать блок крупных термических печей, бронезаготовительный цех, закладочные стенды сварки корпусов, новую технологию, изготовить и освоить специальное оборудование и большое количество оснастки. И пожалуй, самое трудное: людям, освоившим индивидуальное производство машин с длительными циклами изготовления, перестроиться внутренне, психологически, отрешиться от вчерашних ритмов, раскачек. Прежний опыт мог стать и трамплином к овладению серийным танковым производством, и тормозом, если тот опыт не обогатить новым, не обучить небывалым на заводе профессиям сотни квалифицированных рабочих и пришедших только что на производство женщин и подростков. И все это за недели вместо лет, не прекращая изготовления металлургического оборудования и увеличивая серийное производство артиллерийских систем, тоже совершенно новое для завода.