Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Что касается прапорщика Голицына, то он, также злоупотребляя напитками, сопровождал прапорщика Савина при его посещениях пункта В. М. Пуришкевича, принимая этим участие в непристойном поведении своего товарища. Находя поведение прапорщика Савина совершенно несоответствующим званию офицера, а прапорщика Голицына в непонимании долга офицера, и, предварительно арестовав их на основании ст. 82 Свода Военных Постановлений кн. XXIII, приказываю немедленно откомандировать их в свои полки, не освобождая из-под ареста и командировав на их место других под ответственностью командиров полков. За означенные проступки арестовываю прапорщика Савина на один месяц, а прапорщика Голицына на две недели, с зачетом предварительного ареста и приказываю содержать при штабе дивизии в отдельной комнате (п.2 ст.78 дисциплинарного устава).

Вместе с сим предаю суду чести 57-й Сибирского стрелкового полка поступок прапорщика Савина, согласно приказа начальника штаба Верховного главнокомандующего за № 60 от 20 ноября».

С 16-го числа погода сразу сдала и началось таяние снегов, приходилось все внимание обратить на борьбу с водой, причем на некоторых участках это было прямо не под силу.

Образованная для сего гидротехническая команда прямо выбивалась из сил. Я все время ездил то на один, то на другой участок, лично давая необходимые указания саперному офицеру, назначенному ответственным руководителем работ.

В ночь с 19-го на 20-е полки 57-й и 58-й были сменены на позиции 59-м и 60-м полком. Смена прошла гладко, в полном порядке, по проверке о проведенных работах на позиции сменившимися полками оказалось, что ими не только выполнены все предполагавшиеся работы, а по некоторым отделам было сделано даже больше, несмотря на огромные трудности работы, благодаря климатическим условиям в течении этих 2-х недель.

Я отдал по сему поводу благодарность командирам полков, офицерам и стрелкам, проявившим столь должную энергию и добросовестное отношение к делу.

21-го марта последовал следующий очередной приказ, подрывавший дисциплину в войсках и который я должен был объявить дивизии:

«Объявляю для сведения и исполнения копию телеграммы начальника штаба 2-й армии:

20 марта 1917 г. – Несвиж. По приказанию вр.и.д. командарма передаю приказ Верховного главнокомандующего № 8, который будет разослан приказом по армии за № 1335. Впредь до изменения статей 32, 33, 34, 35, 39, 40 и 47 Устава внутренней службы, объявляю для руководства в районе театра военных действий:

1) Отдание чести становясь во фронт отменяется для всех чинов армии – заменяется во всех подлежащих случаях прикладыванием руки к головному убору, согласно правилам службы.

2) Отдание чести есть оказание почета воинскому званию того, кому отдается честь – поэтому оно одинаково обязательно как для подчиненных и младших в отношении начальников и старших, так и для начальников и старших в отношении подчиненных и младших.

3) Отдание чести при встрече воинских чинов между собой должно предшествовать всякому другого рода приветствию, в каких бы личных отношениях не находились встретившиеся.

4) Обязательное для всех взаимное отдание чести служит символом единении между всеми чинами Российской армии.

5) Подчиненные и младшие обязаны отдавать честь первыми. 8056. Искрицкий [634]».

В этот же день, посетив один из лазаретов, я обратил внимание на некоторые случаи, о которых я и изложил в приказе от 20-го марта.

«…Больной выдерживает тяжкую болезнь воспаление легких, плеврит и т. п. выздоравливает, но нуждается по выписке в отдыхе для окончательного укрепления в здоровии. Пересылать его на эвакуационный пункт не поможет, только отпуск на Родину в деревенскую обстановку может восстановить окончательно его здоровье.

Ввиду сего прошу дивизионного врача сделать немедленное распоряжение, чтобы главные и старшие врачи лазаретов и отрядов при выписке солдат после перенесенной тяжелой болезни и необходимости для полного укрепления сил, отдыха, пересылали бы на имя начальника части дивизии, каковой принадлежит выписываемый, заявление о том, что такому-то необходимо для укрепления сил отпуск на родину. Начальник части, получив такого рода записку, дает разрешение на месячный отпуск, причем в приказе должно уговариваться, что отпуск по указанию такого-то врача, выписанному из лазарета такому-то.

При этом такого рода отпуск дается сверх выше нормы.

Я уверен, что гг. врачи при выдаче этих удостоверений будут строго придерживаться действительно необходимой нужды, не делая никаких поблажек, т. к. в противном случае рекомендуемая мною мера не достигнет цели и будет служить только поводом к злоупотреблениям».

В этот день я получил приказы великого князя Николая Николаевича и генерала Алексеева, которые я и объявил в приказе по дивизии; тяжело было очень удостовериться в этом совершившемся факте – уходе великого князя из армии:

«Объявляю приказы Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича от 11 сего марта за № 2 и начальника штаба Верховного главнокомандующего за № 3, предписываю таковые прочитать во всех частях, ротах, эскадронах, батареях и командах.

№ 1. «Письмом от 9-го сего марта министр председатель князь Львов уведомил меня, что при создавшемся положении Временное правительство считает неизбежным оставление мною поста Верховного главнокомандующего, как члена Дома Романовых. Применительно к ст. 47 положения о полевом управлении войск, предписываю во временное исполнение обязанностей Верховного главнокомандующего вступить генералу от инфантерии Алексееву.

Великий князь Николай Николаевич».

№ 2. «Сего числа я вступил во временное исполнение обязанностей Верховного главнокомандующего. Временное исполнение обязанностей начальника штаба возлагаю на помощника моего генерала от инфантерии Клембовского [635].

Генерал Алексеев».

Одновременно получено было известие и об уходе Эверта. Главнокомандующим армиями Западного фронта назначен был Гурко. Мне было очень жаль Эверта – этого достойнейшего и благороднейшего человека, хотя против назначения Гурко сказать ничего нельзя было и в боевом отношении он представлял собой даже более крупную величину, чем Эверт. Смена эта совпала о введением в частях армии комитетов, с которыми Эверт примириться не мог.

В 2-х числах я получил следующий приказ по Гренадерскому корпусу за № 415, от 17 марта 1917 г. <���…>

Этим приказом положено было начало выборным организациям в войсках. Все это так было непривычно мне, так трудно было руководить всеми ими, давать направление, дабы все выборные комитеты не уклонились бы от своих задач, не вторгались в чисто боевую работу дивизии. Одновременно во всех частях по всему фронту стали избираться депутации для отправки в Петроград и Москву с целью приветствия Временному правительству и ознакомления с положением в столице. То же произошло и в моей дивизии, где организация солдат и офицеров прошла совершенно гладко, на собраниях выборные вели себя вполне корректно, благоразумно и выносили весьма обоснованные решения.