Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

«4 апреля 1917 г.

Приказ № 437 по Гренадерскому корпусу.

15-я Сибирская стрелковая дивизия выходит из состава корпуса. Товарищи-стрелки недолго пробыли с нами – всего около трех месяцев. Придя в корпус, молодая дивизия, только что начавшая свое существование, была принята с открытым сердцем, служили мы все вместе крепко, дружно и связно; все это совершенствовалось с каждой минутой и сулило в будущем вполне хорошие боевые результаты. Теперь приходит пора нам расстаться. Товарищи-стрелки, начальники и подчиненные, офицеры и солдаты всех родов оружия и службы. Выросши чуть не с детских лет в крепком товариществе и привыкши к нему, высоко ценя его вообще и привыкши отдавать должное и издавна уважать всякую организацию и организованность, я с трудом всегда расстаюсь со всем привычным, нажитым, особенно теперь в трудное боевое время. Мне грустно расставаться с вами как вследствие этих причин, так и потому, что мы вместе и так еще недавно встретили с вами зарю новой жизни, пробудившей Россию от векового тяжелого сна; вместе налаживались к обновленной работе на началах свободы.

Дай же Бог вам, товарищи-стрелки, офицеры и солдаты, счастливой и славной службы на пользу родине. От души благодарю всех вас, как начальник и товарищ, за крепкую и исправную всегда боевую службу.

Особенно благодарю начальника дивизии генерал-майора Джунковского за его честный, неустанный труд на пользу общего дела в родной дивизии. Строгий к себе и другим, правдивый, энергичный и преданный Родине, доблестный и хороший товарищ, он был всегда близок к своим войскам по существу и много трудов посвятил боевой службе их и, в частности, посещению позиций, по справедливости служа достойным примером для своих подчиненных. Русское чистосердечное спасибо Вам, глубокоуважаемый Владимир Федорович, за ваше теплое отношение к делу и войскам.

Буду искренно всегда рад, если судьба вновь столкнет меня с вами и всею 15-й Сибирскою стрелковой дивизией на боевом и жизненном пути. Постойте же товарищи крепко за нашу мать-Россию, дорожите золотой свободой и да благословит вас всех Господь.

<���…> 5-го апреля я двинулся с штабом тоже в три перехода. Первый ночлег был на пункте Пуришкевича в Погорельцах, второй в штабе 9-го корпуса, а третью ночь я уже был на месте. В Погорельцах нас атаковала эскадрилья немецких аэропланов, сброшено было до 50 бомб, к счастью потери были небольшие, все же мы потеряли 5 лошадей в нашем обозе. Матвеевы из Покатовки двинулись вместе и прибыли в новое расположение штаба одновременно с нами. Это было чудное, совсем не разоренное имение «Грушевка», в котором штаб разместился не только с полным удобством, но прямо-таки роскошно. Дом представлял собой настоящий дворец со всеми удобствами вплоть до электрического освещения. В новом помещении меня ждал мой племянник – сын моей сестры Константин [650], и ужасно обрадовался его повидать, он переночевал у меня и уехал в свою бригаду, он отбывал повинность в гвардейской конной артиллерии. Полки разместились более или менее хорошо, на довольно сухих местах, заняв хорошие землянки.

Командиром корпуса оказался мой хороший знакомый, командир Измайловского полка, генерал Киселевский [651], который меня очень радушно принял. К сожалению, это были последние дни его командования, он ожидал другое назначение; его заменил генерал Тележников [652] – довольно отрицательная величина. На другой день нашего переезда в Грушевку пришли подарки, привезенные Матвеевым и в течении нескольких дней мы занимались раздачей их частям дивизии. После этого Матвеевы уехали, к большому сожалению всех чинов штаба, которые все очень сблизились с ними.

Как только я устроился в Грушевке, то послал Парскому в ответ на его прощальный приказ, следующую депешу:

«Комкору Гренадерского. Глубоко растроганные дорогими напутственными словами Вашими в приказе № 437 все чины вверенной мне дивизии просят меня от всего сердца поблагодарить Вас за столь душевное к нам внимание и лестную незаслуженную оценку нашей работы.

С глубокой грустью расставались с вверенным Вам Гренадерским корпусом, где мы были так ласково приняты и где сразу почувствовали себя уютно и хорошо, благодаря той удивительной отзывчивости, которую мы встретили в вас, снисходительности и доброте вашей, которые всегда нас трогали и подбодряли к работе.

Пережив с Вами и вашими гренадерами пробуждение России к новой жизни, эти великие дни мы еще больше сплотили сибирских стрелков с гренадерами и никогда не забудем тот корпус, в который попала наша дивизия впервые после ее сформирования…».

Не успели мы как следует устроиться, как получен был приказ одному из полков дивизии заступить на позицию, сменив части 31-й дивизии.

Новая позиция была совершенно исключительная, как по устройству и оборудованию окопов, так и месторасположению ее. От немцев было далеко и вся она была укрыта. После трудной и опасной позиции в Гренадерском корпусе это был рай. На позицию в окопы я поставил 37-й полк. <���…>

10 апреля состоялся приказ о назначении Киселевского командующим 10-й армией, мне было очень жаль с ним расставаться, за краткое наше знакомство, в боевой обстановке, я очень сблизился с ним.

Перед его отъездом в штабе 9-го корпуса состоялся прощальный завтрак, после которого была снята общая группа. <���…>

К этому времени относятся первые попытки внести некоторую систему и порядок в образовавшиеся уже политические организации в войсках, которые стали принимать в некоторых частях, главным образом, на Северном фронте чуть ли не диктаторский характер. Это, конечно, служило причиной полного развала частей. На верхах спохватились и стали вводить эти, возникшие уже организации в известные рамки, что было, конечно, нелегко.

У меня в дивизии организации находились в самом зачаточном состоянии, и потому приказ Верховного главнокомандующего о временном положении об организации чинов Действующей армии и флота пришел как раз вовремя – ломать ничего не пришлось, а просто организовывать комитеты по преподанной свыше программе. Я был очень рад этому приказу, т. к. он устанавливал известный порядок, а главное, не допускал в комитетах обсуждения вопросов боевых, обучения части и организации работ. <���…>

Разослав этот приказ во все части дивизии и преподав начальникам всех степеней лично прочесть его в ротах батареях и командах и разъяснить солдатам, я обратился к ним 13 апреля со следующим призывом, изложенным в приказе по дивизии:

«Согласно разосланного во все части дивизии приказа Верховного главнокомандующего от 30 марта с.г. за № 51 с приложенным при оном «Временном положении об организации чинов действующей армии и флота», приказываю ускорить проведение его в жизнь, задержанное переходом дивизии из Гренадерского в 9-й армейский корпус. В исполнение этого приказа, немедленно произвести выборы от полковых комитетов в дивизионные, там, где они еще не были произведены и представить в штаб дивизии для доклада мне списка всех выборных офицеров и солдат, как ротных, так и полковых и дивизионных офицеров и солдат, с указанием в ротных и полковых председателя, товарища председателя и секретаря. Списки представить мне не позже 16 числа этого месяца, дабы иметь возможность собрать дивизионный комитет до 20 апреля и произвести выборы в армейский комитет. При штабе дивизии согласно примечания к § 32 положения, мелкие части дивизии и учреждения образуют один общий полковой комитет. В число этих мелких частей и учреждений, включая команду штаба дивизии, с чинами управления дивизионного интенданта, комендантскую роту, перевязочный отряд, 1-й и 2-й лазареты отдельно каждый, 55-й передовой отряд Красного Креста и дивизионный обоз. Выборы в этих частях производятся применительно к § 6 положения, в случае недоразумения в применении разрешение этого вопроса возлагаю на начальника штаба. <���…>