Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Призываю всех от начальников частей дивизии до младших солдат дивизии к дружной, совместной работе на пользу нашей дорогой родине и армии, проникнуться взаимным уважением и доверием друг к другу и помнить, что перед нами стоит наш злейший враг немцы, которые не брезгуют никакими приемами для поколебания нашего духа и внесения разрухи среди нас.

Будем это всегда помнить и не дадим немцу нас одурачить своими провокационными способами, к которым он все чаще и чаще обращается к нам и дадим ему должный отпор на все его гнусные предложения и провокационные прокламации, коими он забрасывает зачастую наши окопы.

Дружно рука об руку будем все работать на пользу нашей свободной России и победой над немцем укрепим нашу свободу на земле русской».

15-го апреля прибыл новый командир корпуса Тележников, я поехал ему представиться. Принял он меня любезно, но не произвел на меня впечатления серьезного и дельного начальника. Я сразу почувствовал, что это не работник и что он будет шефствовать, но не командовать, будет бояться за свою шкуру и от него никакой поддержки получить нельзя будет.

Моим докладом о положении дел в моей дивизии он по-видимому остался доволен и выказал мне большое доверие, обратившись ко мне с просьбой не могу ли я рекомендовать ему на имеющуюся у него в штабе вакантную должность начальника штаба. Позволил себе назвать полковника Суходольского, с которым мне было тяжело служить, но для Тележникова, который, как я был уверен, ищет такого начальника штаба, который бы всю работу взял на себя, Суходольский был для этого весьма подходящим лицом, как безусловно знающий и хороший работник, стремящийся к самостоятельности.

На другой же день Суходольский был вызван Тележниковым и вступил во временное исправление должности начальника штаба корпуса. Заместителем его у меня временно я назначил штабс-капитана Губанова [653]. Это была не находка, но мне в то время, когда наступательных действий не ожидалось, был нужен только исполнитель моих приказаний, а кроме того я надеялся, что мне удастся получить начальником штаба Шафаловича, о котором я уже писал в своих воспоминаниях за 1916 г.

За две недели стоянки дивизии на новом месте я, наряду с работой в штабе и организации политической жизни в дивизии, очень много времени проводил в разъездах, посещая полки и батареи. Приходилось быть вовремя начеку, хотя в дивизии все шло гладко, ко мне отношение было отличное, меня берегли, если так можно выразиться, но я все же не мог себе не отдавать отчета, что вся эта масса действовала всегда под впечатлением минуты, сегодня она носила на руках, а завтра, под влиянием какого-нибудь крикуна, могла резко изменить отношение и решиться на всякие эксцессы. Вот и приходилось все время следить за настроением, чтобы быть готовым тем или иным способом отпарировать расходившиеся страсти. Чтобы сохранить равновесие, приходилось на все самое малейшее реагировать, а иногда волей-неволей прибегать и к компромиссам, что для меня всегда бывало особенно мучительно и тяжело.

Привожу несколько моих приказов за эти первые две недели новой стоянки:

«10 апреля я посетил 59-й Сибирский стрелковый полк на новом месте его стоянки, обошел все землянки, беседовал с офицерами и солдатами. Везде я нашел полный порядок, солдаты имели бодрый молодцеватый вид, последний поход, несмотря на распутицу, сделали легко, отставших не было…

Землянки в первом батальоне и командах очень хорошие, к сожалению, не могу этого сказать обо всех землянках 2-го и 3-го батальонов, где в большинстве показывается вода и приходится все время работать, чтобы ее исчерпать»…

«10 апреля в 10 часов я посетил 1-й батальон 58-го Сибирского стрелкового полка, прекрасно расположенный в лесу, близ штаба полкового боевого участка. Землянки отличные, просторные, сухие и не оставляют желать лучшего, хозяйственные постройки также. <���…>. При расспросе же моем о ходе занятий получил весьма поверхностный ответ… Убедился в одном, что мой приказ от 2-го апреля за № 144 не соблюдается, укрепленного городка нет, стрельбище не устроено, обучение метанию ручными гранатами не производится и таковых даже в батальоне не имеется». <���…>

В этот же день я обошел все позиции боевого участка <���…> боевой части 57-го Сибирского стрелкового полка. Впечатление от несения службы полком в окопах, работ самое отрадное, как солдат, так и офицеров. Все имели отличный добрый вид и я поздно вечером оставил позицию под самым лучшим впечатлением.

Одновременно с обходом позиции я на выдержку осматривал и окопы как промежуточной линии, так и 2-й и 3-й линии первой полосы. Труда над ними 31-й пехотной дивизией положено немало, но и нам предстоит еще колоссальная работа, т. к. 3-я линия в совершенно зачаточном состоянии, а 2-я только местами одета, и, как лисьи норы, так и блиндажи еще далеко не окончены. <���…>

15-го сего апреля нашим снарядом, случайно разорвавшимся над окопом 9-й роты 57-ю Сибирского стрелкового полка, были смертельно ранены стрелок этой роты Наум Балюра [654]и легко стрелок Иван Самодуров [655].

Желая особенно почтить память стрелка Наума Болюра, умершего от раны при таких особо печальных роковых обстоятельствах, я приказал командиру полка обставить погребение этого стрелка со всеми подобающими почестями и известить меня о дне и часе похорон, чтобы мне приехать помолиться над его прахом.

Между тем вр. и. д. полкового адъютанта прапорщик Кириллов [656], получив распоряжение об этом от командира полка и отдав все соответствующие указания, забыл доложить командиру полка и означенный стрелок был погребен вчера в 17 часов и ни командующий полком, ни я не были предупреждены. На погребении хора музыки не было.

Такое непонятное отношение к моему приказанию командующего полком полковника Поступальского и такое недопустимое отношение со стороны и.д. полкового адъютанта меня поражает. Очевидно, прапорщик Кириллов слишком молод, чтобы нести ответственные обязанности полкового адъютанта.

Командующему полком мне донести о семейном положении убитого стрелка и выписку о нем из алфавита [657]. <���…>

18 числа – 1-е мая нового стиля приказано было в войсках отметить как международный рабочий праздник, почему мне и пришлось отдать следующий приказ:

«Приветствую все части вверенной мне дивизии с первым празднованием праздника труда свободной России. Будем помнить, что от нас, стоящих на фронте лицом к нашему врагу, зависит закрепление добытой свободы, которая может быть обеспечена только победой. Уверен, что дружными усилиями все частей дивизии с полным доверием друг к другу, мы выполним наш долг перед родиной. Да здравствует сильная духом, крепкая свободная Россия!