Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Пичета пытался остановить меня, считая, что я должен его выслушать до конца, т. к. сказал ему много резкого. Я ответил, что говорил не ему, а всем, что из его слов только сейчас узнаю, что он один из инициаторов, наконец, его объяснения имели бы смысл не после, а до собрания. После этого Пичета совершенно потерял равновесие и начал бессвязно выкрикивать что-то о Вашей к нему телеграмме, что мне, как товарищу, не нужно было специальное приглашение, что я наговорил много бранных слов. Последняя фраза вызвала протесты со стороны присутствующих. После своей реплики – я здесь не товарищ, а директор и ни одного бранного слова не сказал – я повернулся и ушел. О последующем я знаю по многим рассказам, которые меня убедили в целесообразности моего выступления. На другой день ко мне явилась депутация с просьбой о разрешении собрания. Я дал такое разрешение. Но это заседание не состоялось: пришло всего 7–9 человек.

Трудно формулировать результаты моего выступления, но оно было необходимо и, по моим наблюдениям, произвело переворот в их психике в смысле признания директорской власти. Все идет гладко, хотя не льщу себя надеждой, что это был последний натиск; впрочем, это меня уже не волнует.

Мною изготовлен отчет о манкировках за декабрь и январь; я представлю Вам в скором времени. Эти месяцы дали значительное число, превосходящее число манкировок прошлого года. Но данный случай объясняется сильными морозами, которые стоят в Москве до сих пор, повальной инфлюэнции в тяжелой форме, расстройством трамвайного движения, принимающим характер общественного бедствия.

В этом отношении нет надежд на улучшение перспектив, наоборот, приходится готовить себя к худшему. Утешаю себя той мыслью, что в Академии нет еще ни малейших признаков дезорганизации школьного дела. Хотя со стороны других учебных заведений идут такие грустные жалобы.

После смерти Грунера осталась семья из взрослых детей и вдовы; ее имя Берта Адольфовна Грунер, адрес же: Старая Басманная, д. 15, кв. 26.

Боюсь, что я неловко и неуместно врываюсь в Вашу первостепенной важности работу со своими маленькими академическими заботами. Здесь, в тылу, непроходимо мрачно и все мрачнеет еще. Но все, конечно, забудется и повеселеет с первой же ласточкой с фронта.

Горячо желаю Вам здоровья.

Сердечно преданный Вам

Это было последнее его письмо, адресованное мне как попечителю. В последних числах февраля совершился переворот, самодержавие пало, власть перешла к Временному правительству. Я не счел возможным оставаться попечителем академии, считая свои функции оконченными и обратился с нижеследующими бумагами от 4 марта 1917 года к министру торговли и промышленности:

«По учебному отделу.

Принимая во внимание совершившийся переворот в государственном управлении Россией, я не считаю себя в праве оставаться в должности попечителя Императорской Московской практической академии коммерческих наук, так как считаю, что одновременно с изменившимся образом правления в России § 15 Устава академии, в силу которого я был назначен попечителем, теряет в настоящее время силу. Кроме того в настоящее время, когда требуется особо упорная энергичная работа всех граждан России на благо нашей Родины, я, находясь в силу военных обстоятельств вдали от академии, лишен возможности с пользой для дела продолжать исполнять мои попечительские обязанности, указанные в уставе.

В силу этого, передав главное заведывание Академией Совету и уведомив о сем Общество любителей коммерческих знаний, я прошу ваше высокопревосходительство не отказать в освобождении меня от обязанностей попечителя академии.

Попечитель академии

К Обществу любителей коммерческих знаний:

«Принимая во внимание совершившийся переворот в государственном управлении Россией, я не считаю себя в праве оставаться в должности попечителя Императорской Московской практической академии коммерческих наук, т. к. считаю, что одновременно с изменившимся образом правления § 15 Устава академии, в силу которого я был назначен попечителем, теряет в настоящее время силу. Входя одновременно с сим представлением по сему поводу к министру торговли и промышленности об освобождении меня от должности попечителя академии и передавая свои обязанности по должности попечителя Совету академии, я поставляю об этом в известность Общество любителей коммерческих знаний, прося с сего числа не считать меня президентом общества, т. к. в настоящее время, когда требуется особо упорная энергичная работа всех граждан России на благо нашей Родины, я, находясь в силу военных обстоятельств вдали от Академии, не могу с полной добросовестностью продолжать исполнять попечительские обязанности, возложенные на меня уставом.

Не скрою от Общества, что мне очень грустно расставаться с Академией, которая за время моего попечительства сделалась мне родной и близкой.

Расставаясь с Академией и Обществом любителей коммерческих знаний в качестве его президента, я прошу всех членов общества принять мою самую сердечную благодарность за то отзывчивое предупредительное и снисходительное отношение, которое я всегда встречал со стороны всех членов на общих собраниях, бывших под моим председательством.

Дай Бог нашей Академии славы процветания успеха на благо нашей великой Родины.

Президент общества

Одновременно я написал председателю Совета С. М. Долгову письмо следующего содержания:

«Милостивый государь Сергей Михайлович!

Принимая во внимание совершившийся переворот в государственном управлении Россией, я не считаю себя в праве оставаться в должности попечителя Императорской Московской практической академии коммерческих наук, т. к. считаю, что одновременно с изменившимся образом правления в России § 15 устава Академии, в силу которого я был назначен попечителем, теряет в настоящее время силу. Входя одновременно с сим с представлением по сему поводу к министру торговли и промышленности об освобождении меня от должности попечителя академии, прошу председательствуемый Вами Совет ныне же временно до получения указаний от министра или постановления общего собрания Общества любителей коммерческих знаний взять на себя главное заведывание Академией согласно ее устава.

Расставаясь ныне со ставшей мне дорогой, близкой сердцу Академией, я с грустью расстаюсь с моими дорогими сотрудниками в лице Совета, который всегда так баловал меня и своим доверием и своей сердечностью, от всего сердца благодарю Вас глубокоуважаемый Сергей Михайлович и всех членов Совета дорогих Алексея Александровича, Василия Васильевича, Клавдия Николаевича и Николая Константиновича за ту неоценимую помощь и поддержку, которые я всегда видел и чувствовал с Вашей стороны и которые так облегчили мои заботы об академии. Скажу прямо – мне было истинное удовольствие работать с Вами.