Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Боевой части вверенной Вам дивизии дано было три задачи:

Овладеть длинным лесом и выйти на северо-западную и западную его опушки, где ожидать дальнейших распоряжений и держа связь с частями 10 дивизии, направленных ко взятии высоты «Нос Фердинанда».

Атаковать частями правого боевого участка юго-западную часть высоты «Нос Фердинанда» одновременно с атакой юго-восточной его части 26-м Сибирским полком.

После произведенной немцами внезапной атаки на наше расположение и потери нами нашей позиции – восстановить ее. Все эти три задачи были выполнены, несмотря на ряд чрезвычайно неблагоприятных условий.

За блестяще выполненную задачу по овладению лесом боевая часть вверенной Вам дивизии удостоилась благодарности от командующего армией и 75 георгиевских медалей. Подбодренные лестной для них оценкой их самоотверженной боевой работы, 32-й полк выполнил вторую задачу еще более блестяще. Несмотря на то, что ни проволочные заграждения, ни окопы не были не только разрушены, но даже и вовсе не пострадали от артиллерийского огня, 1-й батальон этого полка двинулся в атаку высоты «Фердинандов Нос», как на параде в полном порядке, руководимый примером доблестного своего начальника – штабс-капитана Дрошина, павшего в следующем бою на поле брани.

К сожалению, их наступление, которое, согласно приказа по дивизии № 21, должно было начаться в 3-30 утра 13 марта, невольно было приостановлено, т. к. батальон рисковал попасть под ураганный огонь нашей артиллерии, который был перенесен в тыл только после 4-х часов утра, когда батальоны и могли только двинуться вперед. Благодаря тому, что проволока оказалась совершенно цельной, 1-му батальону пришлось делать проходы ножницами, что и было выполнено под сильным огнем противника. Прорезаны были три прохода в 3, 4 и 6 шагов ширины, через которые и начали проползать стрелки. Но в это время стало рассветать, что и помешало дальнейшему продвижению, тем более, что 26-й полк, атаковавший рядом, отошел назад, а 1-й батальон 32-го полка остался лежать под проволокой в ожидании возобновления атаки 26-м полком.

По докладе мне о сем Вашему превосходительству, Вы передали мне, что командир корпуса категорически приказал 26-му полку перейти в наступление. Это нас приободрило, но прошло несколько часов – наступление 26-го полка не начиналось, а полковому адъютанту 32-го полка начальник связи 26-го полка по телефону сообщил, что полк пойдет в атаку, когда привезут ножницы. В это время 1-й батальон 32-го полка лежал на открытом месте за первым батальоном.

Около 12-ти час. дня Ваше превосходительство сообщили мне, что 26-й полк атаковать не будет, а что 1-му и 2-му б-нам 32-го полка надо продержаться до темноты и тогда или атаковать или отойти. Я просил Вас разрешить мне атаковать в 8 час. веч., а затем передал и начальнику штаба дивизии, что если до 7 час. веч. я не получу указаний, то в 8 час. атакую и уверен в успехе.

Уверенность моя в успехе была полная, т. к. не только 32-й полк, но и приданные к нему части 31-го полка были так воодушевлены геройством 1-го б-на 32-го полка, что горели желанием выручить храбрецов-товарищей, а проходы хотя и не в должном числе были все же проделаны. В 7 часов вечера я получил от Вас приказание командира корпуса отойти – это очень больно отозвалось в душе каждого, мало кому из этих героев удалось отползти, многие остались там за проволокой.

Третья задача, восстановление отнятой позиции боевой части вверенной Вам дивизии было выполнено хотя и медленно, но все же доведено было до конца. Медленность объясняется некоторой несогласованностью действий 31-го и 32-го полков, а главное сильным переутомлением людей и гг. офицеров.

Переходя затем к постигшему боевую часть вверенной Вам дивизии несчастью – прорыву и потери позиции, долгом почитаю донести, что немцам помогли следующие обстоятельства:

Немцы занимали раньше длинный лес и все блиндажи, землянки, ходы сообщений были им известны с математической точностью. От дер. Мокрицы очевидно у них идут ходы сообщений, известные им и неизвестные нам, по которым они незаметно могли подойти к любому пункту леса совершенно внезапно.

Погода была ужасная, дождь моросил и в 10 шагах ничего не было видно, а немцы, зная отлично все расположения в лесу, шли наверняка.

Ураганный огонь немцев по 30-му полку прямо косил полк, унося одну жертву за другой, порвав все телефонные провода и лишив всякой связи.

Позиция по опушке леса являлась для нас временной и соответственно этому и была укреплена, окопы были устроены местами только для стрельбы с колена, впереди были рогатки, и не сплошь, а с проходами.

Поддержек кроме 1-го батальона 31-го полка не было вовсе, т. к. 2-й батальон этого же полка был отведен в дивизионный резерв перед самым началом ураганного огня.

Из всего вышеизложенного ваше превосходительство изволите усмотреть, что боевая часть вверенной Вам дивизии не только не заслуживает какого-либо малейшего порицания, но, наоборот, она дралась с отвагой, самоотвержением и поддержала вполне боевую славу сибирских стрелков, свято выполнив свой долг перед царем и Родиной.

Начальник боевой части

Затем последовала телеграмма главнокомандующего фронтом Эверта затребовать от всех начальников мнения о причинах неудачи нашего наступления в районе оз. Нарочь. Я изложил следующее:

«20 марта 1916 г. 3 час. дня. № 78

Начальнику 8-й Сибирской стрелковой дивизии.

ф. Гарово

Во исполнение приказания вашего превосходительства, основанного на телеграмме главкозап за № 1746 доношу, что причины неудачи нашего наступления я полагаю в следующем:

Слабая подготовка атаки артиллерией при полной несогласованности ее с действиями пехоты, недостаток в снарядах тяжелых и гаубичных батарей.

Так называемый «ураганный огонь» нашей артиллерии нельзя даже сравнивать с немецким, настолько он слабее и очевидно настолько же производит и меньше морального впечатления на войска, чем немецкий.

Что касается меткости огня, то и она заставляет желать лучшего, но винить в этом батарейных командиров нельзя, т. к. напр. в 8-й Сибирской стрелковой дивизии орудия до того изношены, что правильно стрелять не могут. Затем в течение 9–15 марта были такие туманные дни, что наблюдений за стрельбой, корректирования ее производить нельзя было, а артиллерия все же стреляла и верно впустую.

Проволочные заграждения и окопы противника в районе, где мне пришлось атаковать, после обстрела их тяжелой батареей и легкими оказались совершенно нетронутыми (ночь с 12 на 13 марта) «Фердинандов Нос», а это не могло не отразиться на успехе атаки и не быть причиной огромных потерь.