Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

«29 марта 1916 г. № 132

Командиру бригады 8-й Сибирской стрелковой дивизии

8 и 9-го марта я командовал тремя полками (25-м Смоленским, 26-м Могилевским, 30-м Сибирским стрелковым), развивая прорыв, сделанный около 5 часов утра 8-го марта 25-м Смоленским полком южнее д. Близники у креста на перекрестке дорог. Отправляясь к выс. 94, 2 я нагнал 30-й Сибирский стрелковый полк у дер. Колодно, который в походной колонне двигался к правому флангу 10-й дивизии. Обгоняя полк, я говорил, что смоленцы прорвали проволочное заграждение немцев и что надо спешить вперед, на что роты 30-го полка ответили ускорением своего шага.

После 7 ½ час. утра 8-го марта 30-й Сибирский стрелковый полк был отдан в мое распоряжение и получил задачу продвинуться быстро вперед через прорыв на высоте со сломанным деревом (цель № 10), развивая 1 и 2 батальонами успех в западном направлении через большое болото, имея цель захватить дорогу (2-ю позицию) на участке от узла дорог Аугустово, Близники, Мокрица (правый фланг) до «Фердинандова Носа» (левый фланг). В моём распоржении остались 3-й и 4-й батальоны 30-го полка.

Полковник Изюмов прибыл со своим штабом во 2-ю линию германских окопов, где я вместе с ним вел личную разведку. К этому времени 30-й Сибирский полк, развернувшись на восточном крае большого болота, вел разведку, после которой двинулся вперед и дошел к 11-ти час. утра к дороге Близники, Мокрица под пулеметным и ружейным огнем противника. Из окопа я видел движение на «Фердинандовом Носу» отдельных групп, силой 8-10-15 человек каждая, были ли это немцы или сибирцы, мы различить не могли.

Вскоре дальнейшее наступление было приостановлено приказом свыше. Из разговоров с генералом Надежным, я выяснил, что 10-я дивизия заняла рощу восточнее выс. 92, что южнее болота. Увидя более 1½ вер. дистанцию между своим левым и правым флангами 10-й дивизии я приказал командиру 30-го Сибирского полка выдвинуть из резерва 4-й батальон и поставить его уступом за левым флангом передового 2-го батальона для связи и обеспечения слева захваченного пространства. В резерве на всем моем участке остался только 3-й батальон 30-го Сибирского полка. Последний сделал большую работу – он перенес по моему приказанию германские рогатки на западную сторону германских окопов и начал последние превращать для стрельбы по немцам. Около 2-х часов дня я от полковника Изюмова узнал, что генерал Надежный подчинил себе левофланговые части 30-го Сибирского полка и загнул их несколько назад, для уравнения фронта с правым флангом 10-й дивизии, здесь для той же цели был поставлен один батальон Томского полка.

В общем 8-го марта 25-й Смоленский, 26-й Могилевский, 30-й Сибирский полки захватили у немцев пространство по фронту 2 версты и глубиной почти столько же. Если бы это наступление было поддержано артиллерией, то и 2-я позиция противника была бы нашей. Должен отметить, что 8-го марта 30-й Сибирский полк действовал отлично. Свидетельствую, что 8 марта полковник Изюмов и его штаб работали вовсю – энергично, и полк достиг тех результатов, которых тщетно добиваются части 35-го корпуса в настоящее время (29 марта).

В ночь на 9 марта 2 ½ батальона были сменены Тобольским полком. 1 ½ батальона остались почему-то не смененными. Находясь в болоте, они промокли, а затем подмерзли. Около 2 часа дня 9 марта роты эти, после 2-х суток крайне напряженной работы при самой неблагоприятной обстановке, отошли вследствие ураганного артиллерийского огня противника и поступили в резерв на присоединение к своему полку. По докладу командира полка полковника Изюмова 30-й Сибирский полк понес утром 8 марта потери более 200 человек.

Начальник боевого участка 7-й пехотной дивизии

командир Могилевского полка, полковник Лебедев.

31 марта я получил приказание с 29-м и 31-м полками выступить в ф. Гать, для поддержки атаки 5-го корпуса. Выступили мы с вечера и в 4 часа утра 1-го апреля были на месте. Переход был легкий, хотя и ночной. Разместились мы в страшной тесноте, так что я просидел все время на воздухе. В бой нас так и не втянули и в ночь на 2-ое вернули обратно. Выступили из Гати опять в 11 вечера, ночь была чудная лунная, красота удивительная. Я пропустил в пути оба полка мимо себя поротно, люди шли как на параде, полки были уже пополненные, настроение чудное.

Это была последняя попытка атаковать немцев в районе оз. Нарочь. Она окончилась неудачно, я простоял сутки со своими двумя полками в ф. Гать, нас никуда и не вызывали и вернули обратно.

4-го апреля группа войск генерала Балуева была упразднена, все корпуса, кроме 5-го вышли из его подчинения, и он обратился к войскам группы с прощальным приказом:

«4 апреля 1916 г. № 39

Приказ группе корпусов генерала Балуева.

Приказом командующего армией от 4 апреля перестает существовать группа корпусов, объединенная под моим начальством. 18-го февраля, сперва в составе трех корпусов: 5-го армейского, 36-го армейского и 3-го Сибирского, а с 10-го марта и 35-го армейского корпуса. Сверх того в группу вошли Уральская казачья дивизия, многие части тяжелой артиллерии, несколько инженерных частей и авиационных отрядов.

В течение целого месяца части группы вели непрерывные бои, и хотя мы не достигли намеченных результатов и не можем быть довольны нашими успехами, все же, оглядываясь назад, я должен признать, что все входившие в состав группы части вложили в общее дело полное свое усердие, и каждый в отдельности и все вместе с исключительным напряжением старались достичь нетерпеливо ожидаемой нами победы над противником. Много за это время, конечно, принесено жертв, много пролито крови в рядах группы, но и много сильных ударов нанесено противнику и большие причинены ему потери.

От души желаю, чтобы приобретенный за этот период опыт послужил всем к дальнейшему самосовершенствованию и на пользу всему нашему делу.

Расставаясь ныне со своими соучастниками в месячной боевой операции, я чувствую потребность высказать свою признательность командирам 35-го, 36-го и 3-го Сибирского корпусов за их сотрудничество и вложенные в совместную работу труды, и благодарю всех генералов, штаб и обер-офицеров частей и штабов группы, а молодцам нижних чинам объявляю мое спасибо.

Мир праху тех, кто положил свою жизнь на алтарь Родины.

Командующий группой, генерал-от-инфантерии Балуев.

В марте месяце состоялось назначение Климовича – директором Департамента полиции. Я послал ему по этому поводу привет, на какой получил следующее письмо:

«30 марта 1916 г.

Глубокоуважаемый Владимир Федорович!