Леонид Аринштейн - Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…». По следам «Непричесанной биографии»
- Название:Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…». По следам «Непричесанной биографии»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Грифон»70ebce5e-770c-11e5-9f97-00259059d1c2
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:978-5-98862-088-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Леонид Аринштейн - Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…». По следам «Непричесанной биографии» краткое содержание
Это третья книга из биографического цикла о Пушкине. Она состоит из отдельных новелл, раскрывающих неизвестные ранее моменты биографии великого русского поэта, в том числе считавшиеся давно решенными, а также обделенные вниманием исследователей. Автор увлекательно и мастерски решает исторические и филологические головоломки и восстанавливает тайные хитросплетения событий блестящей Пушкинской эпохи.
Автор книги Л. М. Аринштейн – историк культуры, писатель, литературовед, автор более 200 книг и статей (в том числе легендарной «Непричесанной биографии» Пушкина), составитель и редактор полного собрания сочинений Пушкина на английском языке, вышедшего в 1999–2004 годах в Великобритании.
Для всех, кто интересуется русской культурой.
Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…». По следам «Непричесанной биографии» - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
А кстати: Ларина проста,
Но очень милая старушка.
(VI, 53)
И вот в начале октября 1824 г., заканчивая третью главу «Онеги на», Пушкин внезапно прерывает работу над очередной строфой (чего он, как правило, не делал) и записывает на полях слева:
Старушка милая жила
Приятно и немного блудно…
Одновременно он набрасывает справа рисунок, в котором Т. Г. Цявловская видит изображение няни [126], С. А. Фомичев – «едва ли не карикатурное изображение Екатерины II» [127], и в котором с гораздо большим основанием можно видеть карикатурное изображение Осиповой [128].
Вероятно, в сознании Пушкина сразу же возникла напрашивающаяся параллель между «милой старушкой» Осиповой, «самодержавно» управлявшей мужем и усадьбой, и «милой старушкой» Екатериной, столь же самодержавно и не менее успешно управлявшей теми, кто исполнял при ней роль мужа, и «бедной державой» Россией. Именно в связи с мыслями о Екатерине Пушкин завершил четверостишие, уже полностью относящееся к Императрице, как и записанные затем строки, которыми в окончательной редакции открывается стихотворение:
Мне жаль великия жены… (II, 341) [129]
Не является ли шутливая характеристика образа жизни «милой старушки» Осиповой как «немного блудного», равно как и сравнение ее с Екатериной, ироническим отзвуком того, что происходило между ним и хозяйкой Тригорского?
Однако прошло немного времени, и настроение Пушкина изменилось. Ирония сменилась комплиментарностью: между октябрем 1824 и маем 1825 г. он пишет два типологически близких стихотворения, намекающих на любовное чувство к немолодой женщине. Одно из них прямо обращено к Осиповой:
Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей…
(II, 423)
Другое, вероятно более раннее и не столь прозрачное, построено тем не менее на том же метафорическом противопоставлении преимуществ «осеннего» возраста перед незрелой юностью:
Не стану я жалеть о розах,
Увядших с легкою весной;
Мне мил и виноград на лозах,
В кистях созревший под горой,
Краса моей долины злачной,
Отрада осени златой,
Продолговатый и прозрачный,
Как персты девы молодой.
(II, 342) [130]
Скорее всего, именно к Прасковье Александровне, а не к одной из ее дочерей, обращено и стихотворение начала 1825 г. «Примите Невский альманах». Выдержанное в характерном для отношения Пушкина к Осиповой тоне полушутливой литературной беседы, оно завершается легким, в духе мадригального остроумия поворотом к любовной теме:
Примите «Невский Альманах».
Он мил и в прозе, и в стихах:
Вы тут найдете Полевого,
Вел<���икопольского>, Х<���вост>ова;
К<���няжевич>, дальный ваш родня,
Украсил также книжку эту;
Но не найдете вы меня:
Мои стихи скользнули в Лету.
Что слава мира?.. дым и прах!
Ах, сердце ваше мне дороже!..
Но, кажется, мне трудно тоже
Попасть и в этот альманах.
(II, 421) [131]
Каковы бы ни были в действительности отношения Пушкина с Осиповой, он тщательно их скрывал от нескромных взоров [132]. Он уничтожил все ее письма 1820-х годов, от которых случайно сохранились только два обрывка. В одном из них читаем: «…целую ваши прекрасные глаза, которые я так люблю…» (XIII, 565).
Письма же самого Пушкина, как и письма Осиповой, написанные после его женитьбы, выдержаны в рамках вполне пристойной переписки между близкими друзьями. Спокойный тон этих писем наводит на мысль, что даже если предположить, что между Пушкиным и Осиповой в какое-то время сложились любовные отношения, то они были весьма непродолжительными и ко времени, к которому относится их интенсивная переписка, им действительно уже нечего было скрывать.
Вероятным рубежом здесь мог оказаться эпизод с Керн, после которого любовная связь между Пушкиным и Осиповой едва ли могла сохраниться. Не потому ли Осипова, уехавшая вместе с Анной Керн, не возвращалась в Тригорское более двух месяцев? А затем вскоре уехала из Тригорского вместе с дочерью еще на полтора месяца.
Прощанием выглядит и цитированное стихотворение, записанное в альбом Осиповой сразу же после ее возвращения из поездки в Ригу. Отдавая поэтическую дань их роману («Цветы последние милей…»), Пушкин завершил стихотворение стихами, которые звучат как решительное прощание, причем разрыв любовных отношений противопоставлен самим этим отношениям как несравненно более высокая духовная ценность:
Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья.
(II, 423)
Впрочем, прощание не привело к разлуке: дружеские отношения с Осиповой Пушкин сохранил до конца жизни.
Более того, сама идея связи с женщиной намного его старше и сохранения дружбы с нею после прекращения этой связи, оказалась не чуждой Пушкину и позже. Как мы уже знаем, через несколько лет поэт повторил такой тип поведения в отношениях с Елизаветой Михайловной Хитрово.
Постарелой красавице
Стихотворение Пушкина «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем» – одно из наиболее откровенных в его любовной лирике – дошло до нас в нескольких списках. Однако автограф его неизвестен. Вот это стихотворение:
Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий!
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему,
И оживляешься потом всё боле, боле —
И делишь наконец мой пламень поневоле!
(III, 213)
Датировка его не вполне ясна. В восьми списках из тринадцати под стихотворением стоит дата 19 января 1830 г., в том числе в трех – с указанием места: «С.П.Б.», то есть Санкт-Петербург . Еще в трех списках указан только год – «1830», в одной копии стихотворение датировано 1831 годом, а в одной вообще не датировано.
Адресат стихотворения в его тексте нигде не обозначен. Тем не менее в одном из списков стихотворение озаглавлено «Прелестнице», а в двух других – «К жене» и «Жене».
Очевидное противоречие между датировкой 1830 годом и заголовком «К жене» (свадьба Пушкина с Н. Н. Гончаровой состоялась, как известно, 18 февраля 1831 г.), озадачило уже первых издателей. Так, П. Е. Ефремов в принадлежавшей ему копии переправил карандашом год «1830» на «1832». С этой датой согласился Б. В. Томашевский – в Малом академическом издании он помещает это стихотворение в раздел стихотворений разных годов (1827–1836) и в комментарии датирует его «не ранее 1832 г.» (3, 471).
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: