Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

Французский военный корабль «Trésorier» [221]бросил якорь в Гавре, Нормандия, на первой неделе декабря 1775 года [222]. Судно пришло из Порт-о-Пренса, Сан-Доминго, и лишь один пассажир сошел на берег. Это был суровый мужчина примерно шестидесяти лет на вид, стройный, но крепкий, с красноватым загаром привыкшего к солнцу викинга. В доке он назвался таможенному чиновнику, который прилежно записал услышанное имя в книгу: «Антуан Делиль» [223].

Владелец гостиницы, в которой Антуан Делиль [224]остановился в ту ночь, вспоминал, что постоялец, похоже, знал город великолепно для чужестранца. Из отеля Делиль разослал множество писем, в том числе на адрес аббата Буржуа, священника в поместье Бьельвиль. На следующей неделе он встретился с аббатом и представился ему так: «Я – Александр-Антуан [225]Дави де ля Пайетри, отче. Я вернулся из Сан-Доминго». В качестве доказательства [226]он показал священнику свое свидетельство о крещении, написанное в маленькой церкви Бьельвиля 26 февраля 1714 года. «Расскажите мне о том, что здесь случилось за эти годы, и я дам вам необходимые указания. Я – старший сын и нахожусь в своем праве».

Аббат подумал, что мужчина очень похож на братьев Пайетри, но уверен он не был. В конце концов, внешнее сходство ничего не доказывает. Этот человек мог украсть свидетельство о крещении Александра-Антуана или получить его каким-нибудь другим способом. Однако чужестранец рассказал аббату такие вещи о ранних годах жизни Александра-Антуана, которые, по мнению священника, вряд ли мог знать кто-нибудь еще.

Убедившись, что чужестранец в самом деле законный наследник, аббат той же ночью написал графу де Мольде – человеку, который больше всего пострадает от возвращения транжира. Граф находился в родовом поместье, в регионе Шампань. Аббат предложил ему немедленно приехать в Ко.

Граф де Мольде скрупулезно зафиксировал в семейном дневнике факт получения письма от аббата, как делал это всегда:

11 декабря 1775 года [227]. Письмо от священника из ля Пайетри, г-на Буржуа, который сообщает о возвращении г-на де ля Пайетри, старшего из братьев.

Он зачеркнул «возвращение» и надписал над ним слово «явление» – apparition, которое и во французском, и в английском используется также для описания призраков, видений и сверхъестественных сущностей. Мольде сразу ответил: он готов признать возвращение старшего брата Пайетри, как только встретится с ним и увидит доказательства. Пока же он не будет препятствовать переезду Антуана в замок Бьельвиль.

Антуан съехал из гостиницы и поселился в родовом замке во вторую неделю декабря 1775 года. Холодное каменное здание, многочисленные этажи которого соединялись друг с другом при помощи винтовых лестниц и скатных крыш, должно быть вызвало у Антуана шок после стольких лет в тропиках. Замок сильно нуждался в ремонте, но был тем же самым, что он когда-то оставил. Парусники, которые они с Шарлем неумело нацарапали на стене спальни, мечтая о морских приключениях, никуда не делись. Число слуг было минимальным, но экономка, мадемуазель Мари Рету [228], старая дева тридцати с лишним лет, похоже, страстно желала угодить новому хозяину поместья. Она позаботится об Антуане в дни его первого за более чем тридцать лет Рождества во Франции.

Первыми официальными гостями Антуана стали Мари-Анн и Леон де Мольде. Церемониться с ними он не стал. Чета Мольде сделала все возможное, пытаясь урезонить «дядюшку Антуана». Ведь они многим пожертвовали, чтобы привести в порядок дела его покойного брата. Богатство, которое было им обещано, оказалось обманом, тем не менее они поправили состояние унаследованного имущества. Впрочем, практичный граф быстро понял безнадежность борьбы с претензиями воскресшего старшего сына. Он предложил, что они с женой откажутся от всех прежних прав на имущество в обмен на ежегодную ренту, которая помогала бы им оплачивать свои расходы. Они составили черновик соглашения с Антуаном, а в марте 1776 года подписали этот документ [229].

Желая усилить свои позиции в случае любых судебных баталий, а заодно, возможно, и удовлетворить любопытство, граф де Мольде решил расследовать таинственную островную интерлюдию Антуана. Воспользовавшись связями, которые он завел на Сан-Доминго во время оценки имущества Шарля, Мольде нашел отставного королевского прокурора, некоего господина де Шовиноля, жившего в Джереми, и нанял его провести дознание.

Шовиноль сообщил [230], что, несмотря на многообещающее начало, имущество Антуана в гористой местности к моменту его отъезда стоило немного. Более того, детектив выяснил, что неоплаченные долги Антуана на острове в десять раз превышали стоимость всей его собственности в Большой Пещере. Бедняга Мольде, должно быть, изумился сходству некоторых обстоятельств в биографии братьев Пайетри и в очередной раз задался вопросом, как же его угораздило породниться с семьей таких отъявленных негодяев.

Впрочем, в отличие от дел братьев, сфера интересов Антуана не была связана исключительно с финансами. Так что Шовиноль сосредоточился на обнаружении и раскрытии сексуальных связей этого мота, а также поиске его возможных потомков. Сначала он сообщил о взаимоотношениях Антуана с Катэн – девушкой-рабыней, которая вместе с ним сбежала с плантации Шарля. В конце концов, Антуан счел ее слишком старой для себя, однако, отмечал Шовиноль, позволил жить своей жизнью как свободной женщине.

Затем Шовиноль написал о покупке Антуаном в конце 1750-х годов чернокожей красавицы по имени Мари-Сессетта [231]. «Невероятная цена», которую Антуан заплатил за рабыню, свидетельствовала о его необычном интересе к девушке. И действительно, с того самого момента «он всегда жил с ней [и прижил] четырех детей-мулатов». Перед возвращением во Францию, сообщал Шовиноль, Антуан продал трех детей, а также саму Мари-Сессетту некоему г-ну Каррону из Нанта [232].

Детектив также сообщил интересную новость: четвертый ребенок Антуана, мальчик, считавшийся его любимцем, не был продан вместе с остальными детьми. Этот мальчик, «юный мулат, по слухам, был продан в Порт-о-Пренсе капитану Ланглуа, – писал Шовиноль, – условно, с правом последующего выкупа. Вырученными деньгами – 800 ливрами – сэр Делиль оплатил дорогу во Францию».

Прибыв в док Порт-о-Пренса, Антуан мог попросту обнаружить, что ему нужны дополнительные деньги на проезд, и ради этого без всякой задней мысли продал оставшегося сына. Это можно было бы счесть последним эгоистичным поступком человека, который всегда ценил только собственные удовольствия. Распродав своих любовниц и детей одного за другим, Антуан будто бы придержал любимого сына-мулата, как из предосторожности придерживают ценное кольцо, чтобы продать его в случае крайней необходимости. Однако такое объяснение опровергается следующей принципиальной деталью из описания Шовиноля: продажа мальчика была « условной, с правом последующего выкупа ».