Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

Нельсон на только что отремонтированном флагмане «Vanguard» [852]направлялся с эскадрой в район к югу от Мальты, когда ранним утром 22 июня [853](согласно вахтенному журналу Нельсона это было в 4:20 утра) один из его кораблей – «Mutine» [854]– проплыл мимо торгового судна на расстоянии окрика. Судно принадлежало республике Рагуза [855](в наши дни – Хорватия) – нейтральной стране, которая с выгодой для себя торговала как с Францией, так и с ее врагами. Прокричав ответы на заданные вопросы, рагузанцы сообщили британцам, что французы 15 июня захватили Мальту, а на следующий день – 16-го – покинули ее. Однако рагузанцы ошибались: Наполеон приказал армаде отплыть 19-го, оставив мешанину проблем по переустройству мальтийского общества на совести горстки чиновников. В момент, когда британцы общались с рагузанцами, еще один корабль Нельсона заметил вдали четыре неизвестных судна. Нельсон отправил «Leander» [856]на разведку. К 6:30 «Mutine» передал Нельсону дезинформацию о том, когда армада отплыла с Мальты. Нельсон был уверен, что французы больше не нацелены на Сицилию: он побывал там только что, 20 июня. В 6:46 Нельсон поднял сигнал о том, что «чужие суда – это фрегаты», то есть легкие боевые корабли. Пятидесятипушечный «Leander» вряд ли мог угнаться за тридцатишестипушечным фрегатом. Должен ли он был преследовать их и дальше, рискуя оторваться от «Leander», или ему нужно было гнаться за французами, которые, вероятно, уже имели фору в три дня на пути в Александрию? Не имея собственных быстроходных фрегатов для преследования кораблей, показавшихся на горизонте, Нельсон приказал «Leander» вернуться в строй.

У Нельсона были две причины проигнорировать четыре неизвестных фрегата: он хотел сохранить строй именно для того, чтобы эскадра больше не теряла корабли, и вдобавок он только что получил информацию, которая убеждала его в том, что вся армада к этому моменту уже находилась на полпути к Египту. Он вызвал офицеров на «Vanguard» на военный совет, и к девяти утра они получили приказ идти в Египет.

Четыре чужих фрегата были передовыми кораблями французской армады, которая находилась как раз за линией горизонта.

23 июня, спустя день [857]после того, как он чуть было не натолкнулся на эскадру Нельсона, Наполеон наконец объявил пятидесяти четырем тысячам своих подчиненных (разослав приказы от корабля к кораблю) об истинной цели похода. Теперь Дюма узнал о своей высокой должности: он станет командующим кавалерией Армии Востока.

Удовлетворение от нового назначения, должно быть, так или иначе развеяло уныние Дюма. Наряду с приказом о цели похода Наполеон сообщил, что французам предстоит освободить Египет от тирании мамлюков – касты потомственных воинов-иностранцев, которые сначала были рабами-солдатами на службе у местных египтян. (Подобно другим рабам эпохи развитого Средневековья, мамлюки были белыми, и вплоть до наших дней представители некоторых элитных семей Египта могут похвастаться бледной кожей и голубыми глазами, указывающими на такое происхождение их предков.) Правители Египта привезли грозных рабов-солдат в тринадцатом веке из земель вокруг Черного моря и Кавказских гор, чтобы упрочить свою власть. Однако затем мамлюки победили своих господ и захватили контроль над страной – до тех пор, пока несколько столетий спустя армии Оттоманской империи, в свою очередь, не заставили их поделиться властью в виде своего рода ненадежного партнерства.

Мамлюки захватили власть в 1250 году в результате предыдущего французского вторжения в Египет – вторжения войск французского короля Людовика IX, известного как Людовик Святой [858]. Они построили новую столицу – Каир – вместо древней Александрии и в конце восемнадцатого века все еще держали Египет железной хваткой, причем их жизнь подчинялась замысловатым военным ритуалам. Их взаимоотношения с автохтонными египтянами сводились главным образом к сбору налогов и использованию местных жителей в качестве слуг.

Египтяне будут приветствовать французов как освободителей, заверял Наполеон своих подчиненных, а Александрия и Каир по своим богатствам дадут фору крупнейшим итальянским городам.

Приближаясь к Египту, Нельсон 26 июня отправил один корабль впереди эскадры. Тот прибыл в гавань Александрии на закате 28 июня, чтобы разузнать обстановку в городе. Один офицер отправился на разведку на берег, но возвратился с информацией о том, что никто не слышал ни о каком французском флоте и даже не заметил ни единого французского корабля на горизонте. Когда разведывательное судно на следующее утро встретилось с флагманом Нельсона, адмирал с раскаянием предположил, что ошибся: Наполеон вообще не собирался вторгаться в Египет. Нельсон отдал своим кораблям приказ отплыть от берегов Египта в сторону Турции. Спустя три часа после того, как британцы покинули гавань Александрии, сюда прибыл первый передовой корабль французской армады. В довершение череды сближений, которые чуть-чуть не привели к вооруженному столкновению, последний британский и первый французский корабли разминулись в зоне видимости человека, вооруженного подзорной трубой, но каким-то непостижимым образом не заметили друг друга. Нельсон проведет следующие два месяца, обыскивая Средиземное море, обводя прищуренным взглядом горизонт в надежде увидеть французский триколор и проклиная потерю своих фрегатов.

Около полуночи баркасы с «Orient», «Guillaume Tell» и других французских судов отправились к египетскому побережью, подгоняемые во тьме штормовым ветром. Некоторые баркасы перевернулись, стоны и крики матросов пробивались сквозь завывание ветра и морской прибой. Моряки и солдаты той эпохи, как правило, не умели плавать [859]. В официальном отчете для Директории говорилось о двадцати девяти утонувших; другие сообщения доводят это число до сотни с лишним. Высадка заняла два дня, и вот в предрассветные часы 2 июля около четырех тысяч французов оказались на берегу вне городских стен Александрии. Примерно в восемь раз большее число людей еще оставалось на кораблях. У высадившихся солдат не было ни пушек, ни снаряжения для осады, ни лошадей; они располагали небольшим запасом провизии и еще меньшим количеством воды. Наполеон отдал приказ выступать.

Перебросив ружье за плечо, генерал Дюма шагал в Александрию рядом с Наполеоном. С ними шел заместитель командующего пехотой – Жан-Батист Клебер, которому Дюма недолгое время подчинялся в дни Рейнской кампании. Хотя родина Клебера – Эльзас – находилась невообразимо далеко от Сан-Доминго, где родился Дюма, оба были скроены из одной и той же грубой республиканской холстины – беспощадны к врагу и часто не в ладах с начальством. Вскоре Дюма станет восхищаться Клебером и во всем полагаться на него.