Нелли Гореславская - Иосиф Сталин. Отец народов и его дети

Вообще живем очень хорошо и весело. Приехало новое пополнение курсантов, и все из Москвы. Пятнадцать человек. Погода у нас испортилась. Дуют очень сильные северные ветры, но пока погода летная, и я летаю.

До свиданья, папа. Твой Вася Сталин».

Это письмо Вася написал в декабре 1938 года, а в следующем его и в самом деле приняли кандидатом в партию, в 1940 он стал членом партии. Яков, между прочим, в партию вступать долго не хотел, вступил только перед окончанием Артиллерийской академии, после разговора с отцом. Для Василия же сомнений в правильности дела отца никогда не было, в великой идею справедливости, положенной в основу социального строя СССР, он никогда не сомневался. Это про таких, как он, Васька Красный, писал Дмитриев: «Они были пионерами новой России, которую не только хотели обратить во вторую Америку, но поставить еще выше, выше всех прочих стран, выше всего мира…

В теории они часто сбивались. Некогда было ею серьезно заниматься. И они боролись не столько за отвлеченные принципы, сколько за родную землю, за ее независимость, богатство, мощь. Они называли себя коммунистами…»

Из этого молодого поколения и были Василий и его товарищи, только им уже не приходилось бороться за власть. Им пришлось эту власть защищать.

Но пока он еще учился. И первая же летно-строевая характеристика подтверждает: летчик из Василия Сталина получается, к летному делу у него определенные способности, если не талант. «…Теоретическая успеваемость хорошая. Может учиться отлично, мало оценивает теоретическую учебу, особенно систематическое изучение предмета. Любит учить «залпом» – сразу, неусидчивый. Летным делом интересуется. Летать любит. Усвоение отличное, закрепление хорошее, недооценивает «мелочей» в технике пилотирования, вследствие чего допускает отклонения в полете, которые после серьезного решительного замечания изживает и не допускает в последующих полетах.

Воинская дисциплина хорошая, имел ряд нарушений в начале обучения: опаздывание в учебно-летное отделение, выход на полеты небритым, пререкание со старшиной группы, стремился оправдать их объективными причинами. В последнее время резко улучшилась дисциплина, откровенно признает и охотно изживает недостатки. Общая оценка техники пилотирования отличная. Усвоение по элементам: взлет – отлично, набор высоты – отлично. Нормальный профиль посадки усвоил отлично, движения на посадке плавные и соразмерные. Посадку на колеса выполняет отлично… Пилотаж любит и чувствует себя на нем хорошо. Осмотрительность в полете отличная. Пилотирует энергично, свободно. В полете инициативный, решительный. На контрольных полетах несколько волнуется. На неудачи в полете реагирует болезненно, внутренняя досада на себя, особенно в элементах полета, которые уже делал хорошо. Считаю, что курсант т. Сталин к самостоятельному вылету готов».

Эта характеристика была представлена в феврале 1939 года в секретариат Сталина за подписью начальника Управления ВВС РККА командарма 2-го ранга А. Д. Локтионова, а написал ее, во всяком случае то, что относится непосредственно к летной части, – Васин летчик-инструктор К. Маренков. После того, как за «особые условия», созданные в начале учебы Василия в авиационной школе, её начальнику пришлось расстаться с должностью, все поняли: ни особые условия курсанту Сталину предоставлять нельзя, ни скрывать или сглаживать недочеты в его учебе и поведении не рекомендуется – выйдет себе дороже. Это видно и по характеристике, она выглядит предельно объективной. Васина нелюбовь к теории и неусидчивость отмечена, недостаток дисциплины тоже, хоть и по мелочам. Да и не относился капитан Маренков к лизоблюдам, готовым сапоги лизать у вышестоящих лиц, это был талантливый летчик, ставший в войну не без помощи Василия Сталина командиром одного из истребительных полков. Помощь, конечно, специфическая – не в тыловой штаб на непыльную должность продвинул Василий своего инструктора, а истребителями командовать, рядом со смертью каждый день ходить. Но так они, воины, отстоявшие страну, понимали помощь друг другу.

Словом, летал Василий в авиашколе много, освоил все типы самолетов, которые в ней было возможно освоить, и весной следующего 1940 года вышел из летного училища, получив профессию летчика-истребителя. Как гласило заключение аттестационной комиссии, «Школу закончил по теоретической и летной успеваемости с круглой оценкой «отлично». Достоин присвоения звания «лейтенант» и назначения летчиком в истребительную часть на И-15». А в характеристике Василия было отмечено: «Хорошо разбирается и живо интересуется вопросами международного и внутреннего положения страны. Общее развитие хорошее. Пользуется хорошим деловым и политическим авторитетом среди товарищей, активно участвует в общественной жизни части. Энергичный, инициативный, настойчивый, принятое решение доводит до конца, требовательный к подчиненным, как старшина отряда, внимательный к запросам подчиненных, резковат в обращении, иногда в разговорах с вышестоящими командирами. Лично дисциплинированный, может служить примером для других, охотно делится с товарищами своими знаниями. Теоретическая успеваемость отличная. Больше интересуется практическими занятиями по всем предметам, недооценивает теоретическую часть их. Хорошо усвоил полеты в закрытой кабине и штурманские, отлично выполняет полеты на высоту с кислородом. Отлично летает строем. Летать любит, но недостаточно тщательно готовится к полетам, необходим контроль за подготовкой к полетам. Физически развит хорошо. Строевая подготовка отличная».

Что касается теоретической подготовки, которую Василий так и не полюбил, то тут даже отец оказался бессилен, потому что еще во время учебы командир школы пожаловался на это его отцу, и тот даже написал сыну: «Вася, если любишь меня, полюби и теорию». Отца Вася очень любил, а вот с теорией любви так и не получилось. Правда, видимо, все же выучил и сумел сдать на «отлично». Но сдать – не значит любить. Поэтому и после училища, поступив осенью в Военно-воздушную академию, сбежал оттуда после первого же семестра и отправился на курсы усовершенствования комсостава ВВС в Липецк, где готовили будущих командиров эскадрилий. Перед этим снова выдержав стычку на эту тему с отцом, о чем рассказал в своей книге сын Берии Серго.

«Сталин упрекал в чем-то Василия, а я рядом стоял.

– Посмотри, – говорит, – на Серго. Академию окончил с отличием, адъюнктуру, аспирантуру. А ты-то почему не учишься?

Василий огрызнулся:

– Ты-то сам академий не кончал, вот и я обойдусь».

Между прочим, летчики считают, что тут Василий был прав: для летчика главное все же практика, умение владеть машиной, никакая академия не заменит личный пилотажный опыт. Тактика воздушного боя рождается там, в небе, а не в аудиториях академий и курсов. И там он, по свидетельству товарищей, заслуживал звания аса – машины его любили и в небе, и на земле.