Сергей Плеханов - Император Николай II. Жизнь, Любовь, Бессмертие

Как только руководимая великим князем Николаем Николаевичем армия начала терпеть поражения, главнокомандующий и близкие к нему думские круги принялись искать козлов отпущения. Активизировались поиски германских агентов. В такой атмосфере весной 1915 года было сфабриковано дело полковника Мясоедова, некогда служившего на границе между Россией и Германией, а затем возглавлявшего русскую военную контрразведку. Обвиненному в шпионаже офицеру даже не дали возможности прибегнуть к услугам адвоката, но в спешном порядке приговорили к смерти и немедленно казнили по указанию Николая Николаевича. Хотя голословность обвинений, отсутствие каких-либо фактов, уличающих Мясоедова в измене, были очевидны, «демократическая» печать била в литавры и даже впоследствии, когда выяснилась невиновность полковника, никто из организаторов судилища наказания не понес – главное было сделано, ядовитые семена шпиономании посеяны.

Николай II, министр двора и уделов граф В. Б. Фредерикс (в центре) и великий князь Николай Николаевич (справа) в Ставке. Сентябрь 1914 г.

И вот уже не в столице, а в глухих деревнях, куда пришли на побывку солдаты с фронта, с многозначительными оглядками рассказывали:

«На Кавказ повезли морем мильон солдат с немецкого фронта, а корабь утоп, а солдаты все потонули. Нашего брата уничтожают баре, чтоб им просторней было. Сами все об том в газете читали».

Или такое слышалось:

«Иду я на позиции. Вижу: хата стоит, в хате огонь горит. Думаю – зайти на огонек; подошел, глянул в окошко: четыре генерала сидят – два наших, два немецких. Слышу: наши генералы русский фронт немцам продают. Только дорого просят, а немцы торгуются. Вскочил я тогда и убил всех генералов, а за это мне от царя крест даден, я Расею спас».

И того страшнее слухи ползли:

«Из Питера по приказу царицы в Германию подземный ход сделан, и отправляют немцам хлеб, мясо, винтовки и снаряды, и вот поэтому у нас винтовок не хватает».

Что мог противопоставить правительственный аппарат такой беспардонной пропаганде (а то, что не от простых солдат все это шло, сомневаться не приходится)?

Несмотря на то, что с приходом царя в Ставку дела на фронте явно пошли лучше, брюзжание прессы и думских демагогов не прекращалось. Даже знаменитый Брусиловский прорыв 1916 года, когда армия поставила Австро-Венгрию на грань поражения, захватив огромную территорию и почти полмиллиона пленных, даже этот грандиозный успех не вызвал энтузиазма у оппозиционеров. Их скорее обескураживало то, что народ спокоен и не проявляет желания пойти за идеологами смуты. О том, какое впечатление производила Россия за несколько месяцев до февральского переворота, мы можем судить по мемуарам графа Оттокара Чернина, высланного из Румынии посланника Австро-Венгрии. После объявления Румынией войны Центральным державам правительство России в сентябре 1916 года согласилось предоставить персоналу миссии возможность проехать через свою территорию по пути на родину.

«Путешествие через неприятельскую страну было весьма любопытно. В то время как раз шли кровопролитные бои в Галиции, и нам и днем и ночью встречались беспрерывные поезда, или везущие на фронт веселых, смеющихся солдат, или оттуда – бледных, перевязанных, стонущих раненых.

Население всюду встречало нас удивительно приветливо, и здесь мы не замечали и следа той ненависти, которую мы испытали на себе в Румынии. Все, что мы видели, проявляло себя под знаком железного порядка и строжайшей дисциплины. Никто из нас не верил в возможность того, что эта страна находится накануне революции, и, когда по моем возвращении император Франц-Иосиф спросил меня, достал ли я какие-нибудь данные об ожидающейся революции, я ответил решительно отрицательно» (О. Чернин. В дни мировой войны. М-Пг, 1923)

На передовой

Свидетельство, принадлежащее опытному государственному деятелю [7], не стоит сбрасывать со счетов. Оно как раз может служить косвенным подтверждением того, что переворот в России носил верхушечный характер, стал результатом заговора.

Его подготовка имела не только организационное измерение. Кампания очернения династии, целью которой было парализовать структуры, близкие ко двору, все больше отравляла атмосферу. Распутинский миф, разрастаясь как снежный ком, подминал любые ростки доверия к власти. Один за другим исчезали с политической арены дискредитированные сановники – министр внутренних дел Н. А. Маклаков, председатель Совета министров И. Л. Горемыкин, военный министр В. А. Сухомлинов. Скудели людьми ряды сторонников монархии, зато все наглее и безнаказаннее действовали «любимцы публики» вроде Милюкова.

1 ноября 1916 года этот лидер кадетской партии вышел на трибуну Государственной Думы с тем, чтобы подать сигнал к решающей атаке на императорское правительство. Он обвинил без всяких доказательств премьера Б. В. Штюрмера и группу лиц, близких к царице Александре Федоровне в симпатиях к Германии и предательстве. Каждый свой выпад Милюков сопровождал рефреном: «Что это, глупость или измена?». И возбужденный зал всякий раз отвечал: «Измена».

Христос воскресе, 1916 г., Пасха, Первая мировая война

Поразительно сходство приемов в борьбе с монархией, употреблявшихся во Франции конца XVIII века и в России начала XX века. Марию-Антуанетту, супругу Людовика XVI, тоже поносили как агента иностранной державы (она была австриячкой), у черни такая пропаганда имела неизменный успех. Революционное неистовство продолжало преследовать несчастную женщину и после свержения монархии. Предав королеву “суду народа”, ее обвинили во всех мыслимых грехах и преступлениях. Обвинительный акт гласил: «Мария-Антуанетта, вдова Людовика Капета, со времени прибытия своего во Францию была бичом и кровопийцей нашего отечества и перед началом революции находилась в сношениях с человеком, носящим титул короля Богемского и Венгерского; сношения эти, как оказывается, были направлены против интересов Франции. Кроме того, она вместе с братьями Людовика Капета и бесчестным, гнусным Калоннем, бывшим тогда министром финансов, немилосердно растрачивала финансы Франции (плоды народных трудов в поте лица), для содержания агентов преступных интриг. Доказано, что она в разное время пересылала императору миллионы денег, употребленных и до сих пор еще употребляемых на поддержание войны против нашей Республики. Благодаря этим необычайным издержкам национальное казначейство так бедно в настоящее время деньгами».