Любовь Калинина - Владимир Климов

…Подходил к концу знойный июль, не принесший ни капли дождя. В городе жить было практически невозможно, и все семьи руководителей завода в полном составе перебрались на дачи, выстроенные еще в прошлом веке на высоком берегу реки Черемуха. Старинные купеческие постройки хранили прохладу, дарили покой и отдохновение.

Уже прошел год, как в Рыбинск переехали жена и дочь Климова, сын навещал только в каникулы – он с огромной увлеченностью занимался на своем вожделенном химическом факультете МГУ. Ира уже в Рыбинске окончила пятый класс. По настоянию Веры, не пожелавшей, чтобы дочь училась в стенах бывшей тюрьмы, а именно там учились все дети руководителей завода, дочь определили в школу-новостройку № 33. Ребята там были попроще, из рабочих семей, привозили на учебу и детей, родители которых работали в СКБ Волгостроя. Но, слушая рассказы своих подруг, Ира с удовлетворением отмечала, что в их-то школе жизнь интереснее. Директора – Ивана Ивановича Иванова – «Ваню в кубе», как звали его ученики, – очень уважали. Это был добрый мудрый фронтовик, израненный еще в Первую мировую, сохранивший детскую открытость миру.

Первое поволжское лето 1936 года семья Климовых прожила на новой, специально отстроенной даче, которую они занимали с Завитаевыми. Бревенчатый дом из двух одинаковых половин: по две маленькие комнаты внизу и комната с террасой наверху. Кроме дачи, в которой жили Климовы и Завитаевы, было еще четыре дома. Один – новый двухэтажный, с двумя подъездами. А на самом берегу реки Черемуха – три старинные купеческие постройки.

В то лето на даче у Климовых собралась вся семья: бабушка с тремя внуками – Алешей, Ирой и Олей – и сами супруги. А у Завитаевых – жена и двое детей, Леля и Юра. Ирочка быстро сдружилась и с Лелей Завитаевой и с живущей по соседству Лорой Мыздриковой, скучать им не приходилось. Дети собирали лесную ягоду, а бабушка каждый день к чаю пекла незатейливые пироги.

Вера же всегда отличалась исключительным обаянием, веселым легким характером, к тому же была абсолютной бессребреницей. Жену Владимира Яковлевича обожали всегда и везде. С дачи ей приходилось каждый день на трясучем заводском автобусе ездить за продуктами на городской рынок. Удивительно, но рынок в Рыбинске был все еще хорошим, не в пример продуктовым магазинам.

Алеше уже было 20 лет, и он держался особняком, его все больше тянуло ко взрослым. Мужчины, вырывавшиеся на волю из заводских стен, с утра до вечера купались, играли в волейбол. Каждый вечер на волейбольной площадке собирались две команды. Капитаном одной из них всегда был Королев, директор завода, а вторую возглавлял кто-нибудь из конструкторов. И обязательно в команде конструкторов играли Алеша с отцом. Болельщиков всегда было хоть отбавляй: дети, жены, бабушки – все хотели посмотреть спортивные баталии вперемешку с шутками, подколками на злобу дня. По окончании матча все шли купаться, еще долго и азартно споря, кто же играл лучше.

Отключаться от дел надо во что бы то ни стало – иначе не выдержать столь напряженного режима работы, без всяких отпусков, с круглосуточным бдением на производстве да около испытательных стендов.

Но первая дача сгорела в тот же год по неизвестной причине, и лето тридцать седьмого Владимир Яковлевич с семьей жил в большом двухэтажном доме из четырех квартир на спуске к реке. В первом подъезде – Климов и Ходушин, во втором – Безродный и Ключарев. Начало лета, как вспоминала Ира, было таким же прекрасным, как и прошлогоднее:

«…Мы жили на втором этаже, куда вела старая скрипучая лестница, а двумя маршами ниже жила семья Ходушиных. От входа в подъезд до их комнат вела еще одна крутая деревянная лестница. Леночка, их дочь, Лора Мыздрикова, Леля Завитаева, Тома Королева, я и моя двоюродная сестра Оля составляли одну дружную компанию. Помимо девчонок с нами дружили и некоторые ребята: сын Абрамова и тезка отца, однофамилец Володя Климов. Лето на даче для всех нас было всегда долгожданным праздником. Тем тяжелее переживались события, последовавшие вскоре.

Этот день, 26 июля, прошел в привычных дачных хлопотах и нехитрых радостях: прогулка в лес, волейбол, катание на лодке. К вечеру, только мы всей семьей собрались пить чай с ароматным клубничным вареньем, под окнами остановилась какая-то машина. И тут же раздался тихий, осторожный скрип по ступенькам лестницы. Несколько человек передвигались, стараясь как можно меньше шуметь. И мама, и отец, не сговариваясь, молча повернули головы к входной двери, прислушиваясь к этому „скрип, скрип…” Их лица будто окаменели. Секунда, пять, десять – в этот раз приехавшие направились на второй этаж. Я ничего не могла понять, почему так резко изменилось настроение у родителей. Меня тут же отправили спать, а они еще долго сидели на террасе, не проронив ни слова…

Утром мы узнали: арестовали папу Леночки Ходушиной. И лето сразу же кончилось. Лена с матерью тут же куда-то уехали, а следом засобирались и остальные семьи. Больше ни она, ни Тома Королева, ни сын Абрамова на дачах не появлялись. Их отцов постигнет та же трагическая участь…»

В течение часа были арестованы Иван Безродный – заместитель начальника цеха, Михаил Ходушин – главный технолог, Евгений Райхенбаум – заместитель главного механика и начальник энергохозяйства, Дмитрий Ромашевский – инженер контрольного отдела, Сергей Филимонов – начальник цеха и Леня Ключарев – совсем молодой начальник планового отдела завода. Спустя два месяца все они будут расстреляны.

Из домов заводского руководства на площади Баранова ежедневно стали бесследно исчезать люди. Сначала «черные воронки» увозили мужчин, а спустя некоторое время – всех жильцов обезглавленных квартир. Только мертвая тишина за притворенными дверями кричала о бедах опустевших домов. Пытавшиеся хоть что-либо узнать о судьбе своих друзей, родственников – сами исчезали вослед.

В разряд «шпионов» автоматически попадали все иностранцы, когда-то приехавшие в Рыбинск, или горожане, родившиеся на территории царской России, отошедшей впоследствии к другим государствам. Или просто люди с непривычными уху фамилиями. Альфред Каат – эстонец, лучший мастер моторного завода; Федор Лильенталь – начальник группы цеха № 3; Петр Луцатник – консультант организации инструментального хозяйства, обвиненный в руководстве шпионско-вредительской группой на заводе; Юлиан Петкевич – поляк, мастер завода; Людвиг Реутг – белорус, рабочий завода; Петр Милинцевич – поляк, начальник группы школы ФЗО; Пауль Блехшмидт – немец, мастер завода; Павел Вильмас – латыш, комендант заводского гаража и другие рыбинцы, показавшиеся неблагонадежными опричникам Ежова.