Сергей Есин - Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Днем состоялся прием у заместителя министра печати и информации….. Тот же зал и то же здание, что и год назад, визит вежливости. Мы так же будем принимать их, в какой-то мере это чиновничий туризм, но и во время него дела все-таки делаются. Заместитель человек новый, времени у него, чувствуется, мало, но рассуждает очень здраво, по крайней мере в вопросах культуры, информации и авторского права. Говорит о необходимости приоритета культуры и при рыночных отношениях. Но потом спохватывается и говорит возвышенно и о рынке. Все то же привычное чинопочитание.

Присутствовало на беседе человек шесть, кто-то из женщин стенографировал, хотя стенографировать буквально нечего. Для всех поставлены обычные китайские, с крышечками, чашки горячего чаю. Для начальника, единственного, чашка побольше и поизящнее.

Из нового: Китай больше ввозит авторских прав, чем вывозит. В прошлом году они купили две тысячи названий из всех стран мира. Мы бы на такое никогда не пошли: во-первых, мы стараемся за такую безделку, как течение мысли, ничего не платить, мы и сами всех умнее, во-вторых, с деньгами "на ветер" русский капиталист проститься не может! Замминистра говорил о вечном товаре китайских интеллектуалов — их традиционных ценностях, надо их, дескать, вывозить. Это целая философия, старое искусство, лишь мы долго считали, что вывозить надо только матрешек и водку.

Поговорили о жалких китайских книгах, которые мы выпустили в прошлом году, — все беспроигрышное и привычное. Во время этого разговора я решил, что начну как вице-президент нашего Авторского общества, наконец-то, действовать. Теперь я знаю, чем мы занимаемся и кто книгами у нас в Обществе занимается. Для начала надо возобновить бюллетень. Я знаю принцип, по которому я это сделаю.

После министерства у нас был час свободного времени. В том же магазине, что и в прошлом году, мы все крепко затоварились чаем. А потом нас еще с разными сладостями чаем и напоили. Чудные девушки, чудный магазин, расположенный в центре. Я даже на будущее записал адрес: район Дунчен, улица Дуноыдацзе, 73.

Пришлось еще пройти через очередной банкет. Вот меню, как я его записал со слов Хуанбо. Сначала 12 сортов закусок, стоящих на стеклянном кругу подноса. Их почти никто не ел, закуски носили как бы декоративный характер. Бульон из свинины и желудка (?) акулы с луком-шалот и грибами. 2. Жареные креветки. 3. Резанная соломкой морковь и перец и что-то еще, похожее на тот же самый "желудок акулы". 4.Половинка жареного голубя (к блюду подали по паре прозрачных пластмассовых перчаток). 5. Суп из курицы с грибами. 6. Свинина, нарезанная кусочкам, с картошкой и грибами. 7. Рыба речная, похожая мордой на сома. 8. Молодая стручковая фасоль с грибами. 9. Пельмени в бульоне. 10. Маленькие плюшечки с мясом. 11. Арбуз, нарезанный ломтиками с апельсинами. Пили: чай, прекрасную водку, с основанного в 1573 году производства, напиток из сока арбуза.

Вчера так и не смог включить свет у постели, полночи проспал на маленьком диване в гостиной. Сегодня, наконец-то, сообразил, какую нажать кнопку, и включил. Дочитываю с наслаждением Лао Шэ. Надо обязательно попросить Борю Тихоненко, чтобы он при редактуре дневников разнес цитаты по тексту, сославшись, что это позднейшие вставки, может быть даже в подходящие места московских уже эпизодов.

20 апреля, среда. Спал очень плохо, а тут еще С.П. позвонил в полночь, чтобы сказать, что нашел мне оппонента. Вот уж человек, который выручит всегда! От усталости я даже про диссертацию забыл, а теперь все раскрутилось, и сквозь сон я начал мерцательно думать о будущей защите.

Утром чуть помрачнело, задул ветер. Погода вполне пекинская, на мне это сказалось лишь плохим самочувствием. Голова еще работает прилично, а организм постепенно начал отказывать. Вот бы написать книгу о технологии и привычках старого человека, о том, как он со старостью начинает сживаться, а потом находит приемы, чтобы прятать ее от окружающих.

Были в издательстве "Народная литература". Как и в прошлый раз, мне здесь интересно, потому что живое дело и живой, следовательно, разговор. Почти та же команда присутствовала на переговорах: это президент компании — высокий, уже не молодой, но подвижный и живой; Нина, молодая китаянка, приезжавшая к нам в этом году в институт; главный специалист, который вместе с Ниной, может быть, приедет к нам на конференцию по Шолохову, довольно пухлый человек лет сорока, стесняющийся, что он почти забыл русский устный, но прекрасно все понимающий. Тут же, как и было прежде обещано, заключили договор на публикацию "Имитатора". Сейчас же выдали и гонорар, который назвали авансом, но я думаю, больше не заплатят, да это и справедливо. Говорили о современной русской литературе, и я понял, что ее, пожалуй, никто в издательстве не знает. Рассказал все, что помнил, сделав акцент на молодежи. Спросили о сегодняшнем положении писателя в России. Я вспомнил фразу Стейнбека, поместившего в свое время писателя между пингвином и собакой. Все посмеялись. Позже тема имела неожиданное продолжение.

После традиционного обеда, прошедшего в профессиональных разговорах и разных шуточках, мы все втроем поехали в парк Бэйхай. Опять масса народу, порядок, когда, хотя и много людей, но никто никому не мешает, не истоптаны газоны, запоминается лишь то, где у тебя проснулось собственное душевное движение. Воображение опять закурилось, и начал представлять, как же люди жили, как царствовали, как им прислуживали. Я, видимо, из породы прислужников. Китайская особенность этого поразительного на островах и озерах парка — за каждую часть экскурсии надо платить отдельно. Чтобы подняться в середине острова на вершину горы к Белой башне, где буддийская ступа, пушки, таинственность, крутые лестницы, старые деревья. Чтобы взойти на Круглый город, видимо, когда-то крутой холм, из которого сделали земляную башню, облицевав ее стеной. Наверху павильон с роскошной нефритовой чашей диаметром в 1,5 метра на резном же постаменте со знаком огня и благоденствия — свастикой. Здесь же несколько реликтовых деревьев, которым по 700–800 лет, как об этом гласят объявления. Поразили и деревья, и чаша. Последняя принадлежала хану Хубилаю. Имя, говорящее и для русской истории. Здесь же, в храме, белая скульптура Будды, излучающая мистическое сияние. Мне кажется, что благородный камень иногда впитывает свет тысячелетий, а потом начинает его отдавать. Деревья, как старики, подперты металлическими стояками, скреплены в местах возможных сломов ветвей металлическими стяжками, закованы в стальные корсеты. Отношение к старости или отношение к реликтам? Вчера, например, в парке Летнего дворца я видел, как уже немолодой человек тянул по дорожке самодельную, на четырех мебельных колесиках, коляску с креслицем, в котором сидела старушка Что уж она видела, я не знаю, но она была среди людей, менялась обстановка, воздух был свеж, она жила.