Арнольд Гессен - «Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине

В апреле 1822 года Пушкин закончил работу над поэмой, и Е. Н. Орлова сообщала своему брату А. Н. Раевскому, что «Пушкин послал брату Николаю отрывок поэмы, которую не думает ни печатать, ни кончать».

Пушкин в самом деле прекратил работу над задуманной поэмой. В те дни закрыты были все масонские ложи в России, арестован был «первый декабрист» В. Ф. Раевский.

И Пушкин сжег свою незаконченную поэму. Уцелел лишь небольшой ее отрывок в 330 строк, с которым уже успели познакомиться друзья поэта. Пушкин, отправляя его 13 июня 1823 года А. А. Бестужеву, писал: «Разбойников» я сжег – и поделом. Один отрывок уцелел в руках Николая Раевского; если отечественные звуки: харчевня, кнут, острог – не испугают нежных ушей читательниц «Полярной звезды», то напечатай его».

Лишь в 1825 году уцелевший отрывок «Братьев-разбойников» был напечатан в «Полярной звезде», а в 1827 году вышел отдельной книжкой…

Первые южные поэмы Пушкина, а затем «Бахчисарайский фонтан» и «Цыганы» пронизаны были теми же вольнолюбивыми настроениями, что и послелицейские стихотворения, за которые он был выслан из Петербурга. Это были все те же песни свободе…

Передо мною маленькая пожилая женщина в скромном черном платье. На груди небольшая старинная брошь. Голову ее украшают белые, как серебро, волосы.

От всего ее облика веет благородной простотой. Она вынимает из ридикюля пачку пожелтевших листов, исписанных крупным почерком, уже выцветшими чернилами.

Она волнуется. Чувствуется, что это история чьей-то давно ушедшей жизни. А может быть, и жизни целого поколения. И написана любимою рукою…

Она назвала имя: Переслени. Знакомое имя… В течение нескольких лет я работал, над книгой «Во глубине сибирских руд…» – о тернистом пути декабристов и их жен на каторге и в ссылке – и помню, что имя Переслени связано с именем одного из виднейших членов Южного тайного общества.

Давыдов… Отставной полковник Василий Львович Давыдов, сражавшийся под Кульмом и Лейпцигом, адъютант Багратиона, декабрист, отбывший тринадцать лет каторги и затем направленный на поселение в Красноярск. Он сводный брат блистательного героя 1812 года, Николая Николаевича Раевского, отца Марии Николаевны Волконской, в семье которых Пушкин провел «счастливейшие минуты жизни» во время своей незабываемой поездки по полуденному берегу Крыма.

А Давыдов – это Каменка, «столица» южных декабристов. Здесь с ноября 1820 года по март 1821 года жил Пушкин и однажды оказался среди съехавшихся в Каменке членов тайного общества. Когда зашла речь о том, что такое общество было бы полезно для России, Пушкин принял участие в беседе и «уверился, что такое общество существует или тут же получит свое начало, и он будет его членом».

Но друзья скрывали от Пушкина существование общества: они хотели на случай неудачи восстания спасти для России ее поэта. И Пушкин очень огорчился, когда после оживленной беседы декабрист И. Д. Якушкин расхохотался и сказал, что все это была только шутка. Раскрасневшись, Пушкин ответил со слезами на глазах: «Я никогда не был так несчастлив, как теперь; я уже видел жизнь мою облагороженною и высокую цель перед собой, и все это была только злая шутка»…

В эту минуту он был точно прекрасен, вспоминал Якушкин.

Все это пронеслось в памяти, когда я услышал имя Переслени… Предо мною была гостья из Каменки. На столе лежали пожелтевшие листы большого письма ее покойного мужа, Евгения Владимировича Переслени, внука декабриста В. Л. Давыдова.

Письмо, написанное тридцать лет назад, осталось неотправленным… Многое из того, о чем отец рассказывает в нем сыну, сегодня уже широко известно. Но письмо это – нить, ведущая нас в старую Каменку, в былую столицу южных декабристов. В нем много подробностей и штрихов, приближающих к нам эпоху декабристов, дающих возможность мысленно перенестись в то далекое прошлое, ощутить обстановку, быт и условия, в которых жили люди, поднявшие в 1825 году знамя восстания против царизма.

Каменка – обширное поместье Давыдовых, тянущееся вдоль берегов реки Тясмина. Местами высокие берега Тясмина переходят в скалистые утесы, и от них местечко получило свое название.

Владела Каменкой Екатерина Николаевна Самойлова. Ее именовали племянницей светлейшего князя Г. А. Потемкина, но шепотом передавали, что Потемкин был ее отцом, а матерью – императрица Екатерина Вторая.

Совсем молодой вышла Самойлова замуж за полковника Н. С. Раевского, рано овдовела и вышла вторично за Л. Д. Давыдова. Женщина с большим умом, характером и влиянием, она была необычайно богата. Передавали, что из заглавных букв названий принадлежавших ей имений можно было составить фразу: «Лев любит Екатерину», что должно было означать, что муж любит ее.

У нее было двое детей от первого брака и восемнадцать от второго. Ее сын, В. Л. Давыдов, женился на Александре Ивановне Потаповой. Когда мужа сослали на каторгу, у них было уже шестеро детей – три сына и три дочери. Устроив их, она сразу же, вслед за М. Н. Волконской, Е. И. Трубецкой и А. Г. Муравьевой, выехала к мужу, на каторгу, в Читинский острог.

Шли годы и десятилетия. Давыдов отбыл каторгу и переехал с семьей на поселение в Красноярск. Сюда к ним приехали в 1852 году из Каменки две старшие дочери, Екатерина и Елизавета, и здесь, в Красноярске, Екатерина вышла замуж за есаула Енисейского полка Владимира Михайловича Переслени.

У Екатерины Васильевны Переслени родился в 1860 году сын Евгений, внук декабриста Давыдова. Семья вернулась в Каменку. Здесь он провел свои детские и юношеские годы. Многое видел, много слышал из уст многочисленных потомков Раевских и Давыдовых… Обо всем этом Е. В. Переслени рассказывает в своем письме к сыну, правнуку декабриста Давыдова.

Посетившая меня маленькая женщина в скромном черном платье – вдова скончавшегося в 1942 году внука декабриста Давыдова, Е. В. Переслени, Елизавета Николаевна Беляева…

Перенесемся мысленно в ту далекую эпоху, в годы, предшествовавшие восстанию 14 декабря.

В Каменку часто наезжают известные всей России люди из славной когорты победителей Наполеона в 1812 году. Здесь зреет южный заговор, в центре которого В. Д. Давыдов, если верить преданию, внук Екатерины Второй. Его сводный брат, генерал от кавалерии Н. Н. Раевский, не является членом тайного общества, но председательствует в Каменке на заседании будущих декабристов.

Каменка, подаренная ее владельцам царскими щедротами, становится центром большого заговора, замышляющего не дворцовый переворот, чтобы одного самодержца заменить другим, а намеренно свергнуть самое самодержавие и навсегда покончить с крепостничеством.