Игорь Зимин - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Приезд гессенской принцессы Алисы в Россию в октябре 1894 г. прошел значительно скромнее. Это было связано с тем, что ее срочно вытребовали в Ливадию, где в это время умирал Александр III. Будущая императрица доехала до Симферополя в обычном пассажирском поезде. На платформе вокзала в Симферополе ее встречали старшая сестра великая княгиня Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем и, конечно, жених – цесаревич Николай. Поскольку тогда было не до торжественных процедур, невесту везли в Ливадийский дворец в простой открытой карете. Ехали двумя каретами, в первой – дамы, во второй – мужчины. Судя по акварели очевидца событий, придворного художника М. Зичи, придворные, конечно, собрались у дворца, но ни о какой торжественной встрече невесты цесаревича не шло и речи.

После прибытия в Россию проходило знакомство с будущими родственниками. Мемуаристы в один голос утверждали, что Николай I сразу же очень расположился к своей невестке-цесаревне Марии Александровне, которую он впервые увидел в 1840 г. Жену Александра III Марию Федоровну императрица Мария Александровна держала на расстоянии, подсознательно не прощая ей «измену» своему старшему любимому сыну. Супруга Николая II – Александра Федоровна так и не сумела поладить со свекровью, и их отношения из холодной сдержанности в рамках железного этикета со временем переросли в откровенную неприязнь.

Для родителей самым важным было счастье их детей. Они оценивали женихов и невест именно с этой точки зрения. В июне 1843 г. Николай I писал своему брату Михаилу Павловичу: «Принц гессенский – скромный и милый малый. Гессенит полюбил Адину, и она – его; мы согласились и ждем согласия родителей, чтоб объявить об этом официально. Мы им очень довольны…» 409

Очень важное место в готовящейся свадебной церемонии занимала процедура сбора и демонстрации приданого. Когда приезжали невесты, они привозили с собой свои вещи, и российской стороне оставалось только принимать это приданое по описи и закладывать его на хранение, используя по мере необходимости. И в том, и в другом случаях процедура демонстрации и приемки вещей происходила накануне свадьбы. Надо заметить, что и для цесаревичей готовился определенный комплект необходимых предметов, чтобы после свадьбы молодая семья могла сразу же зажить своим домом. По воспоминаниям камер-юнгферы Марии Александровны, в 1841 г., накануне свадьбы молодых, слугам «стали выдавать часть белья и вещей из приданого от гессенского двора (приданое делал не отец, а дядя, кажется, принц Карл), также и из приданого от русского двора; всё остальное отдавали камер-фрау на хранение. Вещи, выданные нам, мы стали размещать по шкафам в новом помещении; вследствие этого дежурная исполняла свою обязанность при невесте, а свободная должна была принимать вещи, записывать и убирать» 410.

Когда готовили приданое для российских принцесс, это принимало совсем иной характер. По воспоминаниям Ольги Николаевны, дочери Николая I, приданое ее старшей сестры Марии Николаевны летом 1839 г. было выставлено в трех залах Зимнего дворца: «Целые батареи фарфора, стекла, серебра, столовое белье, словом все, что нужно для стола, в одном зале; в другом – серебряные и золотые принадлежности туалета, белье, шубы, кружева, платья, и в третьем зале – русские костюмы, в количестве двенадцати, и между ними подвенечное платье, воскресный туалет, так же как и парадные платья со всеми к ним полагающимися драгоценностями, которые были выставлены в стеклянных шкафах: ожерелья из сапфиров и изумрудов, драгоценности из бирюзы и рубинов» 411.

Традицию системной подготовки приданого для царских дочерей в России заложила жена Павла I – императрица Мария Федоровна. У нее было пять дочерей, и поэтому она с немецкой педантичностью выработала стандартный комплект приданого. 13 июня 1797 г. супруга Павла I распорядилась «впредь ежегодно откладывать по 30 000 руб. для заготовления приданого для наших детей, то есть чтобы можно было помаленьку приготовлять белье и запасать кружева и другие вещи, кои, исподволь покупая, обойдутся гораздо дешевле, нежели когда вдруг в них нужда будет» 412.

Эта традиция была упрочена в 1840 г., когда по предложению министра императорского двора П. М. Волконского на заготовление приданого для невест императорской фамилии был выделен особый фонд, складывавшийся из ежемесячных поступлений в 50 000 рублей в ассигнациях.

Установленные тогда процедура комплектации приданого и перечень вещей стали почти обязательными для всех последующих поколений невест из рода Романовых. Российский императорский двор был достаточно консервативен, и если что-то в перечне и менялось, то только внешний вид вещей согласно господствующей на тот момент моде. Примечательно, что материальное благосостояние жениха совершенно не принималось во внимание. В любой ситуации приданое должно было быть укомплектовано в полном объеме, согласно традициям, поскольку речь шла о национальном престиже. Все дети и племянники были равны, в мире им всем назначалось представлять российскую корону. Незыблемой суммой был по этой же причине и приданный капитал в один миллион рублей серебром, наполовину выдаваемый после свадьбы, наполовину депонируемый в государственном заемном банке на родине невесты с годовой выплатой ей процентов.

В номенклатуру обязательно входил комплект предметов церковной утвари для походной церкви, поскольку русская православная княгиня сохраняла свою веру и после отъезда на чужбину. Обязательны были самые разнообразные предметы роскоши: великолепные русские меха, драгоценности, мебельные гарнитуры и экипажи, серебряные обеденные и туалетные сервизы, фарфор и стекло, столовое и постельное белье, настольные украшения, оловянная кухонная посуда, вазы монументальные и вазы ночные. Огромное место занимал гардероб, включавший ткани, кружева, «несшитые платья» – вплоть до туфель и сорочек для жениха.

Несмотря на первое впечатление неимоверной роскоши приготовленного приданого, всё это были вещи только для первоначального обзаведения молодой семьи, необходимые для еды, сна, ношения, передвижения и молитвы. Правда, все предметы были отменного качества и исчислялись сотнями штук.

Как это было принято в Министерстве императорского двора, приданое создавали на основе прецедентов. Эти извлеченные из архивов прецеденты определяли фирмы, среди которых распределялись престижные заказы. При этом фирмы-производители, как правило, были поставщиками императорского двора. Для сохранения престижной марки поставщика двора эти фирмы подчас шли на заведомые убытки, поскольку Министерство двора требовало от них представить «такое же количество предметов и за такую же цену», при этом инфляция совершенно не принималась во внимание. Этот мотив проходил через многие документы – «стоимости не превышать». Если же превышение стоимости и происходило, то, как правило, поставщиками прилагалось тщательное обоснование «излишних» денежных затрат. Иногда для этих документов был характерен деловой стиль, изредка эмоциональный. Так, парижский фабрикант Дениер, ведущий французский бронзовщик эпохи историзма, работая над приданым для великой княжны Ольги Николаевны, написал следующую «объяснительную»: «В пылу работы, увлеченный желанием исполнить к лучшему, я превзошел указанные мною… цены, но признаюсь, что, работая для одного из богатейших и пышнейших европейских дворов, мне трудно было быть остановленным экономией нескольких лишних тысяч франков» 413.