Дмитрий Гордон - Березовский и Коржаков. Кремлевские тайны

— И вы, если что, Яндарбиева бы ударили?

— Без всякого сомнения. Хм, а чему вы так удивляетесь? Извините, но если моему президенту кто-нибудь угрожает, пусть и другой президент, — какая разница! — я должен принять меры.

— Вы не боялись яндарбиевской свиты?

— Еще чего — не хватало, чтобы на нашей территории гости вели себя по-хозяйски.

— Нейтрализовали бы Яндарбиева кулаком или…

— Не знаю: схватил бы, и все. Дело в том, что он поначалу такой был горячий (или показывал горячность), а потом, когда злющий Ельцин поднялся и ушел: «Ну, вы тут разговаривайте…» — успокоился.

На время визита им предоставили загородный особняк: с охраной, баней и отличной кухней — по полной программе!

— Девчонки там тоже были?

— Девчат не предлагали, но если бы они захотели, можно было договориться с официантками… До этого, правда, не дошло — после того, как они помылись, напились вдребодан. Все ведь в лесу, в лесу жили, а тут им такие условия создали — кровати шикарные, простыни белые, бильярдные, кинозал…

— Они расслабились, а в это время…

— …а в это время я с Ельциным переговорил. Мы ведь уже давно готовились в Чечню полететь — просто удобный момент искали. «Давайте-ка завтра утром, — предложил, — лучшего шанса не будет, только с одним условием, Борис Николаевич: об этом знаете вы, я… Сейчас вызову Барсукова, Грачева, согласую с ними детали — и все: Администрации — ни гу-гу!». Он согласился, и хотя потом сам позвонил Немцову (у них была личная договоренность), Илюшин, первый помощник, ни о чем не догадывался, премьер Черномырдин тоже. Понимаете, как было?

К тому времени мой спецназ уже две недели находился в Чечне, поэтому мы по нормальной закрытой связи договорились, чтобы там было все обеспечено: маршрут, точки пребывания, программа… Потом мне рассказывали, что, когда мы оказались в Чечне, Илюшин прямо в машине ногами топал, сходил…

— …под себя?

— Нет, с ума после того, как узнал об этом по радио. Как это так — президент в Чечне, а его, первого помощника, не предупредили?

— А что Яндарбиев?

— Этот по-своему обалдел, ведь их из особняка не выпускали — продержали там, пока мы не вернулись обратно. Они поняли, что их элементарно надули.

— Какой рейтинг популярности был у Ельцина перед выборами девяносто шестого года?

— Четыре процента.

— И вы с таким показателем народной «любви» собирались его все-таки снова протащить в президенты?

— Хм, а что значит протащить? Вообще-то я выполнял команду, а кроме того, у нас не было альтернативы: мы должны были или победить, или бы все преобразования свернулись… Поэтому и Зюганову, и Жириновскому, и Явлинскому я говорил: «Ребята, мы никуда вас не пустим и власть не отдадим», но вместо того, чтобы так потешно выигрывать выборы, лучше было на пару лет их перенести. Зачем? Чтобы Ельцин назначил себе преемника: Сосковца или еще кого бы он там решил — того подготовили бы…

— Это правда, что истинным победителем избирательного марафона стал Зюганов?

— По некоторым данным, так и есть, но как узнать наверняка? Работала комиссия, выявила массу нарушений… Конечно, больше всего их было в команде Бориса Николаевича — это однозначно, потому что там денег крутилось немерено, но и у других тоже нашли, просто в гораздо меньших масштабах. Формально снимать с дистанции надо было всех…

— Говорят, что, даже де-факто одержав победу, Зюганов все равно не хотел становиться президентом — открещивался от этого, бедный, как мог…

— Я повторяю: он был напуган событиями девяносто третьего года и боялся, что с его приходом что-то в стране начнется. Пусть лучше, мол, все останется как было, и он продолжит борьбу в оппозиции, чем новый передел собственности.

— В рамках предвыборного тура «Голосуй или проиграешь» Борис Ельцин проехал по огромному количеству регионов, и в каждом его ждали «домашние заготовки» — встречи с избирателями, народные забавы, танцы (если можно назвать это так) из последних сил под песни удивленного Жени Осина… По-человечески Ельцина было жаль, но недавно я прочитал в вашей книге об изнанке этой совершенно сумасшедшей кампании. Даже предположить не мог, как вел он себя в узком кругу…

— Ну, замашки-то царские у него прорезались частенько…

Вспоминаю Астрахань. В тот день состоялась очередная встреча с людьми, после которой мы отправились на Волгу. Там специально уже был заброшен невод, полный осетров и другой рыбы — Борис Николаевич должен был изобразить, что вместе с рыбаками вытаскивает золотую рыбку.

Если бы делалось все по-нормальному, никаких проблем: стой на сухом и тащи себе там, где место определили. Знаете ( улыбается ), как обычно на похоронах коммунистических вождей гвардейцы несли перед Мавзолеем гроб, а члены Политбюро только за ручки держались, чтобы самим не упасть? Так и здесь — надо было лишь уцепиться за невод, ан нет: решил показать народу, какой молодец, и полез в воду… Естественно, за него все равно чего надо словили — он только ботинки свои намочил…

Потом, как водится, пойманных осетров обмыли, сделали икру-пятиминутку, попробовали, что это за деликатес царский (как по мне, просто свежая икра), — и в вертолет. Взлетели, и тут Борис Николаевич ногу в своем «земляном» ботинке (тот был в мокром песке, как котлета в панировочных сухарях) на стол выставил. Поддал же, а выпивший человек чувство меры теряет, сразу культурка уходит куда-то…

Картина еще та… Рядом с ним астраханский губернатор сидит, а напротив человек пять: Илюшин, шеф протокола Шевченко, Корабельщиков, который тогда помощником был, замгубернатора и я. Короче, шеф ногу бабах — показывает, какой у него, дескать, грязный ботинок, а почистить никто не хочет. Я сразу же отвернулся, а Ельцин на меня недовольно глядит: вот ведь какой, даже глазом не повернет, ухом не пошевелит… Начал мне что-то обидное говорить…

— Кто-то пошевелил ухом?

— Я ноль внимания — твои, мол, проблемы, и тут он заорал так, что летчик чуть не спикировал: «Адъютант!!!». В свое время я ввел эту должность, чтобы избежать эксцессов по части того, кто наденет ему пальто и зашнурует туфли. Адъютант и портфели за ним таскал, и помогал обуться — когда он большое пузо носил, сам это сделать не мог (хотя иногда его все же спускал, по-разному было). В общем, Толя Кузнецов пришел, снял с шефа ботинки, отдал официанту почистить.

— Бедный губернатор — представляю, каким шоком для него это стало…

— Тем более что он-то из демократов был… Ельцин поставил его на эту должность, когда губернаторов еще не выбирали, а назначали, и вот человек увидел истинно «демократического» президента.

Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».