Станислав Хабаров - Сюжет в центре

Они, как правило, были бескорыстными романтиками. Перестройка безжалостно распорядилась их судьбой. У Жени Фролова, в королёвское время ведущего по «Востокам», возникли проблемы с сердцем. Ему мог помочь только импортный кардиостимулятор, инициирующий работу сердца. Дорогой прибор. Перестройка ввергла многих в финансовую бездну. Время было ужасное и денег не было. (Нужна была всего лишь тысяча долларов). Правда, второй космический человек Герман Титов пообещал собрать эти деньги и позвонил, когда они были собраны, но не успел их передать. Евгений постеснялся обратиться к вдове, объясняя: «Ну, кто, простите, поверит, что был такой уговор?» Он вскоре умер, так и не получив необходимого стимулятора.

Не все неудачно уходили в свободное плавание. Рядом с нами, как лебеди, отрывающиеся от глади вод, уходили в стихию самостоятельного полёта наши рядовые сотрудники. Отчаянные ребята Мышлецов, Титов, Скарин ушли пробивать в жизни собственную дорогу. Это была братва отважная. Они могли запросто выкинуть на ходу электрички неудачного шутника. Впрочем для разного рода дел требуется энергия. Они не достигли известности Билла Гейтса, но стали создателями российских информационных систем, и им за это низкий поклон.

Уйдя от нас самостоятельно сложившийся Толя Мышлецов сначала стал начальником московского монтажно-технологического управления, а в 1971 году возглавил Всесоюзное научно-производственное объединение «Каскад», взяв в свои руки вычислительные комплексы связи и управления. На счету его и ушедших с ним наших ребят многие известные информационные системы и телекомплексы: «Мира», «Бурана», космодрома «Плесецк».

Прежнее напоминалось вкраплениями. Неожиданно появился у нас мой бывший однокурсник по институту Костя Черевков. Он прибыл к нам радио специалистом, полномочным представителем Главного конструктора Михаила Рязанского, опытным, уверенным в себе, действовавшим на совещании на равных с нашим лучшим проектантом Глебом Максимовым, председательствующим на этом совещании, и со стороны на Костю было просто приятно посмотреть.

Не все вокруг способствовали делу, иные «доставали». Так для меня отличался этим «Храбрый аспирант Пец». Он был человеком «Нет», и по любому поводу сразу же начинал рассуждать почему этого не стоит делать. Своими скептическими рассуждениями он был готов подавить любой энтузиазм. Его эрудиция позволяла ему вести многочасовые рассуждения подобные средневековым спорам о том «Сколько чертей может разместиться на острие булавочной иглы?» Его прозвище пришло из аспирантской жизни, в которой на Физтехе Пецу пришлось преследовать вора, стащившего что-то в аспирантском общежитии. Довольно удачно Пец следовал за ним, пока тот обернувшись не наставил на Пеца фигуру из пальцев, напоминающую пистолет. «Пиф-паф». Это испугало Пеца и сделалось его прозвищем: «Храбрый аспирант Пец».

Пец постоянно возражал категорично и бескомпромиссно, занудно, вежливо и упорно, доводя собеседника до изнеможения. И оставаясь порою по сути прав, выводил из себя своими манерами. В коллективе энтузиастов он был патологически одинок. Не приживались и его порой блестящие выводы. Пец и Савинков гасили творческий энтузиазм. С Савенковым и Пецем силы тратились на бесплодные споры.

Среди нас были и «жирные дети» номенклатурных родителей со сводом собственных правил и хмелем престижа в крови, нацеленные на карьеру, способные двигаться по головам и пробиваться сквозь асфальт. Встречались и откровенные авантюристы, яркие имитаторы, соискатели высоких должностей и громких званий, которых называли в народе «профессорами кислых щей», которые ни перед чем не останавливались и тяготели к сфере международного сотрудничества и космонавтам.

Их звёздное время связано с временем перестройки, с эпохой игры без правил, езды по пешеходным тротуарам и финансовых пирамид. Со дна поднялась человеческая муть, сдерживаемая до этого. Бутафорские прежде службы сделались необходимыми. Возникли новые чиновничьи надстройки. Появился Главкосмос. Разруха коснулась Байконура. Пришли в негодность уникальные циклопические сооружения лунной ракеты Н-1, в запустении оказались цеха «Бурана».

Жизнь свела с меня тогда с Гогом и Магогом, современными Лисой Алисой и котом Базилио. Они пленили сотрудничавшего с нами французского энтузиаста и тогдашнего директора программ Лабарта предложениями выгоды. Для них, поставивших всё на кон, не было сомнений. Зачем сложности? Добиться цели любыми способами – вот их девиз. Злодеи чаще выигрывают не только в бразильских сериалах. Они не гнушаются выбором средств. Они проигрывают в эпохальном, в контексте времени, в конце концов, но на коротком отрезке времени выигрывает тактика. «Вперёд. Тот кто не с нами – тот против нас. Слава крысиному упорству!»

Мстислав Всеволодович Келдыш – «Главный теоретик космонавтики» был нашим соседом по комнате в НИИ-1.

После защиты Легостаева собрались на речном вокзале в Химках в ресторане «Волга». Вcеволод Иванов и Юрий Спаржин.

Остроумию Спаржина не было границ. На балконе «Волги».

На отдельском новогоднем капустнике в фабрике-кухне, в двух шагах от проходной ОКБ.

Шестидесятые годы. Новогодний вечер. Слева направо: Леваков, Спаржин, Легостаев, Иванов, Князев, Башкин.

Наши лауреаты. Слева направо: Башкин, Легостаев, Князев, Овчинников, Раушенбах.

На память о событии. Записи участников проекта в «Молодёжном» после первой посадки «Венеры-7» на планету.

На листочках случайного блокнота писали первое, пришедшее в голову.

От ведущего конструктора межпланетных станций до смежников. Записи участников проекта.