Вера Корсунская - Рассказы о Чарлзе Дарвине

— Я знаю, отец, вы хотите дать отдельную главу о «Человеке».

— Вот именно. Но смогу ли я это сделать, болезнь возвращается всё чаще и чаще. Я даже не в силах видеть так часто, как хотелось бы, наших дорогих друзей, — грустно промолвил Дарвин. Он устал от разговора.

— Не надо говорить, отец! Побудем вместе молча.

Ласковая улыбка скользнула по лицу Дарвина. После некоторого молчания он тихо сказал:

— Когда вы были маленькие, я радовался, играл с вами и теперь с сожалением думаю о том, что эти дни никогда не вернутся… Ты ещё здесь, да? Это хорошо.

Опять наступило молчание. Больной как будто заснул. Сын встал и хотел идти.

— Вряд ли я сам напишу «Человека», — вдруг сказал отец. Значит, он не переставал думать! — Я решил собрать все материалы, что у меня имеются по этой проблеме, и передать Уоллесу. Его она интересует, пусть напишет книгу. Мне не справиться.

— Вы всегда рассуждаете и поступаете мудро, дорогой отец. Но нездоровье может пройти. Летом можно поехать на воды…

— Видишь ли, получится не глава, а книга. Много материала уже собрано, ещё больше надо прибавить. Без этого я не решусь выступить… — Френсис тихо вышел из комнаты: пусть отец подремлет.

Дарвин лежал с закрытыми глазами: «Люди — потомки обезьяны… Но это надо обосновать, иначе повредишь самой идее происхождения человека от животных. Потому-то в „Происхождении видов“ ничего и не говорилось об этом: преждевременно было. Одна единственная фраза, что эта книга „может пролить свет на происхождение человека“, — и та взбесила тогда епископа Уильберфорса, — усмехнулся Дарвин. — Епископ был прав: „Происхождение видов“ неизбежно приводит к мысли о животном происхождении человека, а это раздражает верующих в бога и божественное сотворение…»

Дарвин часто возвращался к мысли о вере в бога. Сам он совершенно незаметно для себя давно пришёл к неверию. Оно подкралось к нему постепенно, шаг за шагом; вера в бога оказалась для него ненужной. Его забавляло воспоминание, что когда-то он собирался стать пастором.

Но другие люди — верят в бога или только называют себя верующими по привычке?

Привычка — огромная сила. С детства в школе, в семье приучают к мысли, что верить в бога необходимо, без веры в бога человек не может жить. Вот и Эмма приучена к этому.

Дарвин вспоминает разговоры со своим отцом и приходит к убеждению, что тот не верил в бога. И Гукер, Гексли и многие другие больше подчиняются привычкам, чем веруют действительно. Вера в бога очень сильна в народе, ещё сильнее традиции. Но будет время, когда все люди станут просвещёнными и избавятся от цепей религии, сковывающих ум человека. Во всяком случае, он правильно поступил, не поспешив в своё время с опубликованием «Происхождения видов» и теперь с главой о «Человеке».

Дарвин лежал на спине, устремив взгляд на картины, развешанные на стене.

— Ты не спишь, Чарлз? — спросила миссис Дарвин, приоткрывая дверь.

— Я спал и отлично выспался, не беспокойся, мой дорогой друг. Я видел хороший сон…

…Конец февраля 1871 г. Дарвин сидит в своём кабинете, перелистывая только что присланную ему из Лондона с нарочным новую книгу. Листы ещё пахнут типографской краской. — «Происхождение человека». Он написал её за два последних года.

«Человек произошёл от животных. Посмотри на самого себя внимательнее, и ты убедишься в этом!» — Эту мысль Дарвин доказывал длинным рядом фактов. В его распоряжении их было очень много, потому что к этому времени все биологические науки далеко шагнули вперёд в изучении строения животных и человека. А Дарвин, как никто другой, умел собрать все необходимые данные и связать их ясным простым рассуждением.

Вот одни доказательства. Человек — млекопитающее, потому что у него есть перегородка — диафрагма, которая отделяет грудную полость от брюшной; он кормит своих детей молоком; имеет ушные раковины и слуховые косточки, как все животные этого класса. Зубы у него — резцы, клыки и коренные. Кровообращение, дыхание, пищеварение, скелет, нервная система у человека и млекопитающих очень схожи.

Вот другие, не менее убедительные доказательства. Зародыш человека похож на зародыш животных. В возрасте трёх месяцев у зародыша есть настоящий хвост. Мозг имеет строение, как у рыбы, а большой палец ноги короче других и выступает под углом, совсем как у обезьяны.

Но самые поразительные факты такие. У человека много совершенно ненужных ему недоразвитых органов, их у него свыше сотни.

Все видели, как лошадь и корова подёргивают кожей, сгоняя с неё мух-жигалок и слепней: у коровы и лошади есть подкожные мышцы, которые могут сокращаться. Есть такие же мышцы и у человека, но они у него бездействуют. Прислушиваясь, собака и лошадь двигают ушами; они могут это делать, потому что у них хорошо развиты мышцы уха. У человека они также имеются, но недоразвиты, хотя некоторые люди могут двигать ушами.

А разве нужен человеку копчик (так называют конец позвоночника, состоящий из 3–4 недоразвитых хвостовых позвонков)? Он не играет никакой роли.

Кожа взрослого человека лишена сплошного волосяного покрова, а у пяти-шестимесячного зародыша всё тело покрыто нежными мягкими волосками; только ладони и подошвы совершенно голые, как нижние поверхности конечностей у млекопитающих.

Или вот ещё факты: в углу глаза у нас имеется розовая складка — полулунная. Для человека она роли не играет, а всё-таки имеется. Зато у птицы она развита в третье веко. Зубы мудрости, которыми человек никогда не жуёт, червообразный отросток слепой кишки — всё это печать животного происхождения человека, остатки, которые он унаследовал от животных предков.

— Я придаю этим недоразвитым органам особое значение. О сходстве человека с животными по плану строения, по скелету, кровообращению и прочему ещё можно сказать: «Они сотворены по единому разумному плану». А вот о бесполезных органах никто при всём желании не может этого утверждать!

Дарвин был глубоко прав. Никто из сторонников божественного происхождения человека даже не пытался опереться на наличие у него бесполезных органов, чтобы доказывать существование бога. И это понятно: было бы слишком глупо приписывать создание таких органов разумной высшей силе!

Больше всего сходство наблюдается между человеком и человекообразной обезьяной. Оно замечается в скелете, в строении мозга и во внешних признаках. Обезьяна качает и ласкает детёныша. Она смеётся и плачет, чувства страха, гнева, радости и горя отражаются в её мимике, взгляде и жестах. Особенно схожи ребёнок человека и детёныш обезьяны.

Каким же образом животные предки превратились в человека? Для ответа на этот вопрос Дарвин применил свою теорию естественного отбора. Он рисует такую картину.