Даниил Скобцов - Три года революции и гражданской войны на Кубани

3. Что касается «внешних» ориентаций, то мы обращали внимание:

а) что у нас нет данных судить о намерениях старых союзников,

б) что касается немцев, то проникновение их до города Ростова является, по-видимому, непреложным фактом, и очень важно было бы определить, какие их дальнейшие намерения; чтобы разговаривать с ними, необходимо иметь за собой хоть какую-либо силу, но у нас она только начинает сейчас заметно накопляться, но по соглашению в станице Ново-Дмитриевской наши военные части находятся в непосредственном подчинении у главного командования Добровольческой армии. От имени кубанцев это соглашение, кроме подписи войскового атамана, подписано председателем правительства Бычом и председателем рады Рябоволом.

В результате споров в этой пустующей лавке мечетинского торговца была принята следующая резолюция (3 мая 1918 года):

Кубанская Законодательная рада полагает:

I. Что первым и основным заданием Кубанского правительства должно быть, как и раньше, очищение Кубанского края от большевиков и других анархических элементов и восстановление на его территории государственного порядка.

Для этой цели необходимо продолжение героической деятельности Добровольческой армии при полном сотрудничестве Кубанского правительства с нею.

Принимая во внимание тот факт, что оздоровление и возрождение Российского государства невозможно без предварительного установления порядка на юге, рада высказывает пожелание, чтобы Добровольческая армия совместно с кубанскими войсками приступила в первую очередь к освобождению от советской власти Кубанского края.

II. Что касается отношений с Австрией и Германией в связи с занятием немецкими войсками Ростова-на-Дону, то рада находит, что в данный момент вооруженная борьба с центральными державами невозможна, и вместе с тем полагает, что во имя свободы и независимости Кубанского края необходимо использовать все средства, чтобы избежать проникновения немецких войск на краевую территорию вопреки воле Кубанского правительства.

III. Для успешной борьбы против анархии и установления необходимых отношений с Украиной и Германией потребно полное единение с Доном и другими государственными образованиями.

IV. Для установления союзных отношений с Доном и выяснения немецкого движения, а также определения отношений с Украиной рада полагает необходимым послать делегации в Новочеркасск, Ростов и Киев, выдавши им соответствующие полномочия.

Таким образом, далеко бьющий с широкогосударственным охватом доклад Л. Л. Быча, с шутовской интерпретацией его Манжулой, не увел в заманчивую даль воображение членов рады. Реальность обстановки мечетинского перекрестка еще ненаезженных по весне дорог приковывала и диктовала сугубо практические решения.

Новочеркасскую делегацию возглавил Быч, причем на некоторых из членов была возложена также задача производства разведки в Ростове. Особое внимание рада уделила составу украинской делегации, основным стремлением было установление в ней равновесия сил. В нее назначили из черноморцев – председателя рады П. С. Рябовола и другого видного члена «спилки» К. Л. Бескровного, в противовес им из линейцев определили меня и П. М. Каплина (члена екатеринодарской группы партии ка-де), остальные двое в качестве нейтральных в делегацию были избраны: горец Султан-Шахим-Гирей и Г. В. Омельченко, по происхождению черноморец, но в те времена державшийся наших взглядов.

Добровольческое командование, под наблюдением которого находился район от станицы Мечетинской к Дону, проявило большую предупредительность: дало распоряжение о средствах передвижения, о помещениях на остановках и об охране.

Ужасные картины разрушения пришлось видеть в донских станицах. В станицу Кагальницкую приехали – еще дымились разбитые и зажженные две церкви. По рассказам казаков, свирепствовала здесь «Маруся Никифорова» [33].

Из Кагальницкой один раз выехали и пришлось вернуться обратно, так как путь не был свободен от большевиков. На другой день между станцией Хомутовской и Ольгинской издали заметили группу всадников, несомненно «разъезд», но чей? Наш или противника? Видим, что разъезд стал от нас удаляться, значит, противник. В объезд возвышенности поехали целиной по степи. Подъехал к станице Ольгинской с другой стороны, на кургане группа людей в касках, недалеко от кургана трупы убитых. Незадолго до нашего приезда здесь разыгрался бой между большевиками и… немцами, уже переправившимися через Дон.

Мост разрушен. Дон бурлил весенним половодьем. Вечерело уже. Бросились искать лодочников, чтобы перевезли на тот берег теперь же. Но, на ночь глядя, никто не согласился. Ночь провели на берегу на камышовых снопах вместо подстилки. Неподалеку немецкий пост. Как только кто попытается отойти подальше от своего логова, тотчас окрик – «Halt!».

Рано утром обежали ближайшие дворы и нашли лодочника. Так хотелось поскорее уехать от немецкого соседства, что не осмотрели предварительно лодку. В плавании уже определилось, что она была мала для нас шестерых с нашими сумами и двумя гребцами, а, главное, она бессовестным образом давала течь и, несмотря на беспрестанное вычерпывание ковшами воды, уровень ее в лодке повышался. Вопреки ожиданию, все обошлось благополучно, и мы причалили к другому берегу поблизости от железнодорожной станции Аксай. Пришлось долго ждать поезда. К нам успели подъехать члены других наших делегаций и атаман А. П. Филимонов. Председатель правительства Д. Л. Быч не очень старался держать атамана в курсе дел правительства и рады и о нашей делегации на Украину атаман узнал, кажется, только в дороге. Это его очень взволновало и он даже стал нам угрожать, что он не подпишет никакого соглашения с Украиной, если своевременно он не будет предупрежден о его содержании. Мы его уверили, что едем с информационными целями и совсем не собираемся заключать договоров. Человек он был покладистый, тут же быстро успокоился. В Новочеркасске в одинаковой мере с Бычем возмущался А. П. Филимонов поведением донского атамана Краснова: продержал кубанского атамана и председателя правительства в своей приемной все время, пока длился прием других, а их принял только на другой день.

Это был восход звезды генерала Краснова, незадолго перед тем избранного атаманом на Кругу спасения Дона, и теперь он был занят составлением конституции Всевеликого войска Донского, его гимна, герба и пр. Он уже отправил в Киев своего посла, устанавливавшего там прямые сношения с представителями немецкого командования и даже налаживавшего таковые с самим императором Вильгельмом. Сношение с представителями «бродячей кубанской краевой власти» для него было, очевидно, делом маленьким. От ничтожных причин, от ничтожнейших генеральских амбиций зависело тогда собирание сил!