Никита Петров - «Сталинский питомец» — Николай Ежов

Но точно известно, что в начале июля 1927 года, когда он проходил курс лечения кумысом в санатории в Шафраново неподалеку от Уфы на Урале, орграспредотдел стал разыскивать его в связи с вопросом о его назначении помощником заведующего {73} 73 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 49–50. . [10] Во время лечения он познакомился с Галиной Егоровой, женой будущего Маршала Советского Союза А.И. Егорова (ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп.6. Д. 1. Л.321). Только 13 июля он дал о себе знать, объяснив задержку операцией, которую ему сделали в Уфе. Хотя лечение должно было закончиться лишь 1 августа, он уехал в Москву на следующий день — 14 июля {74} 74 Там же. Л. 24. . Оргбюро подтвердило это назначение 15 июля {75} 75 Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. М., 1999. С. 31, 477. . Назначение на должность произошло необычно быстро. Как сообщает Лев Разгон, именно Иван Михайлович Москвин, заведующий орграспредотделом ЦК с февраля 1926 года {76} 76 Разгон Л. Непридуманное. С. 14. , «нашел, достал, вырастил и выпестовал» Ежова: он вызвал «скромного и исполнительного секретаря отдаленного окружкома» в Москву и сделал его последовательно инструктором орграспредотдела, а затем своим помощником и, наконец, своим заместителем {77} 77 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 69. . Возможно, Москвин действительно сыграл решающую роль в выдвижении Ежова. Хотя не стоит забывать, что прежде чем получить назначение в орграспредотдел, Ежов был направлен в Москву, как минимум, на годичное обучение. И нет никаких сомнений, что накануне важного назначения он уже был знаком со Сталиным, так как последний считал необходимым хорошо знать своих аппаратчиков, особенно такого уровня.

Ежов стал заместителем заведующего орграспредотделом в ноябре 1927 года {78} 78 Там же. Л. 52. . В этом важном качестве он был посвящен в тонкости кадровой политики партии. Его отдел занимался подбором и расстановкой номенклатурных кадров по всей стране и во всех отраслях (сферах деятельности); более того, он осуществлял проверку деятельности партийных организаций на местах. В новой должности он стал делегатом XV съезда партии (декабрь 1927 г.) и XVI партийной конференции (апрель 1929 г.) {79} 79 Пятнадацатый съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1962. Т. 2. С. 1522; Шестнадцатая конференция ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1962. С. 697. . Авторитет его настолько возрос, что секретарь Татарского обкома партии М.М. Хатаевич летом 1928 года обратился с просьбой, чтобы Ежов заменил его в этой должности: «Есть у вас, в ЦК, крепкий парень Николай Ежов, он наведет порядок у татар…». И хотя в ЦК, вероятно, были согласны с просьбой Хатаевича, по тем или иным причинам новое назначение не состоялось {80} 80 Брюханов Б. Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 32. .

В центральной прессе имя Ежова появилось в августе 1929 года как одного из трех авторов — наряду со Львом Мехлисом и Петром Поспеловым — статьи в теоретическом журнале партии «Большевик» под названием «Правый уклон в практической работе и партийное болото». На примере так называемого «астраханского дела», когда «морально-бытовое разложение» партийной верхушки в Астрахани способствовало «усилению частного капитала в рыбной промышленности» и «капиталистические элементы мирно врастали» в систему советского аппарата, авторы доказывали, что «партийное болото» на данном этапе «больше всего переплетается с правым уклоном». Это означает, что наряду с явными правыми уклонистами в партии имелись и скрытые правые уклонисты — «партийное болото». Авторы статьи призывали вести борьбу с характерными проявлениями «партийного болота» — местничеством, делячеством и аполитичностью {81} 81 Ежов Н., Мехлис Л., Поспелов П. Правый уклон в практической работе и партийное болото // Большевик. 1929. № 16. С. 39–62. .

В декабре 1929 года Ежов перешел из орграспредотдела на новую должность — заместителя народного комиссара (наркома) земледелия по кадрам {82} 82 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 25. . Наркомом земледелия был Яков Яковлев. Здесь впервые в жизни Ежову пришлось иметь дело с настоящими массовыми репрессиями. Когда в феврале 1930 года служба государственной безопасности — ОГПУ начала аресты и высылки сотен тысяч крестьян, названных «кулаками», то и наркомат земледелия не остался в стороне. В июне-июле 1930 года партийная организация наркомата земледелия выдвинула Ежова делегатом XVI съезда партии {83} 83 XVI съезд Всесоюзной Коммунистической Партии (б): Стенографический отчет. М., 1930. С. 771. .

В нескольких статьях этого периода Ежов подтвердил свой радикализм. В марте 1930 года он опубликовал статью «Город — на помощь деревне» о мобилизации ноябрьским (1929) пленумом ЦК ВКП(б) 25 тысяч рабочих для коллективизации сельского хозяйства — демонстрации, как он указывал, помощи рабочего класса колхозному движению {84} 84 Ежов Н. Город — на помощь деревне // Спутник агитатора (для деревни). 1930. № 8. С. 4–9. . Другая статья, вышедшая осенью того же года, «Кондратьевщина в борьбе за кадры», была выдержана в духе борьбы с «вредительством в земельных органах» и сельскохозяйственной науке. Отметив недавние заслуги ГПУ в разоблачении вредительской организации в сельском хозяйстве, Ежов призвал бороться со старыми специалистами, в большинстве своем, по мнению автора статьи, — реакционерами. И даже привел любопытные выкладки распределения настроений в профессорско-преподавательском составе сельскохозяйственных учебных заведений. «Советски» настроенных среди них насчитывалось около 30%, аполитичных или нейтральных было 25–30% — их Ежов назвал полюбившимся ему словом «болото», остальные принадлежали к «реакционным группировкам, враждебно настроенным, к советской власти». В статье Ежов утверждал, что необходимо принять серьезные меры к усилению пролетарской прослойки путем «социально-классового подбора» кадров в управленческих и земельных органах, в профессорско-преподавательском составе и среди обучающихся в сельскохозяйственных вузах. По его мнению, в этих организациях оставалось еще немало выходцев из «духовенства, купечества и дворянства». Ежов посчитал одним из методов вредительства проводившуюся старыми спецами линию на универсальное сельскохозяйственное образование, отметив, что именно поэтому «реакционная часть профессуры» выступила против «узкой специализации» вузов, их дробления и передачи в различные ведомства {85} 85 Ежов Н.И. Кондратьевщина в борьбе за кадры // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1930. № 9–10. С. 1–12. .

В статье, опубликованной в «Правде» в марте 1932 года, «Некоторые вопросы подготовки и расстановки кадров» Ежов продолжал высказывать радикальные взгляды на образование. Он с удовлетворением отмечал, что «ушли в прошлое многофакультетные университеты, оторванные от производства», а их место заняли специализированные высшие учебные заведения, подчиненные хозяйственным наркоматам, неразрывно связанные с производством и способные подготовить инженеров по определенным специальностям за три — четыре года. «Несмотря на сопротивление реакционной части профессуры, — как утверждал Ежов, — 40–45% учебного времени студенты стали проводить на предприятиях и, таким образом, лекционная система все больше и больше уступает место активным методам учебы». Обильно цитируя в этой статье Сталина и Кагановича, Ежов писал: «Наши высшие учебные заведения превращены в своеобразные предприятия, выполняющие заказы народного хозяйства на подготовку необходимых ему специалистов» {86} 86 Ежов Н. Некоторые вопросы подготовки и расстановки кадров // Правда. 1932. 17,20 марта. .