Елизавета Бута - Выживший Хью Гласс. Настоящая история

– Откуда у тебя это?!

Моряк ответил что-то невразумительное. Он был уже не в том состоянии, чтобы вести долгие беседы. Один из членов команды был еще относительно трезв, поэтому он более или менее связно рассказал о происхождении бутылки. Да и рассказывать было особенно нечего. Ограбили очередное судно, да и все. Только вот судно это было американским. Глупо было надеяться на то, что Лафиту и на сей раз все сойдет с рук.

Лафит тут же отправил своих людей с извинениями и дарами. Уже всем начало казаться, что инцидент исчерпан, и только братьям Лафитам было ясно: это только вопрос времени, причем счет идет на дни, а не на месяцы.

Ранним январским утром в спальню Жана Лафита ворвался его слуга. Он так торопился, что еще с минуту продолжал задыхаться. Объяснять что-то не потребовалось. Пират и так все понял. История всегда повторяется. Проблема в том, что этому очень сложно перестать удивляться.

Лафит приказал подождать за дверью и вышел через пятнадцать минут. В холле его дома уже ждал Пьер. Братья Лафит отправились в порт. Тем утром Галвестон погрузился в напряженное молчание. Казалось, остров делает последний вздох, перед тем как погрузиться в забвение.

В опасной близости от острова маячила американская военная шхуна «Энтерпрайз». Жан попросил отрядить для него небольшую шлюпку, на которой он и подплыл к кораблю. Там его ждало послание от президента Штатов. Там значилось, что Галвестон надлежит освободить в течение шестидесяти дней, в противном случае Жан Лафит будет объявлен государственным преступником.

Прочитав сообщение, Лафит мрачно кивнул и покинул американское судно. Пути отхода уже давно были продуманы, и все-таки это было неожиданно. Лафит все же надеялся, что его заслуги перед Штатами сделают свое дело. К сожалению, успехи имеют свойство забываться, а вот обиды накапливаются, как снежный ком.

День за днем из порта Галвестон отходили суда, до предела нагруженные самыми разнообразными товарами. В последнюю очередь шли суда с рабами, коих было немало.

Шестьдесят дней подходили к концу. Март был в самом разгаре. Американские корабли то и дело подходили к берегам Галвестона. Считалось, что таким образом они напоминают о приближении крайнего срока передачи острова американским властям.

Еще несколько дней назад остров процветал, но сейчас в это трудно было поверить. Ранним утром марта 1821 года Жан Лафит отправил свои последние корабли с острова. Ему оставалось в последний раз пройтись по улицам созданного им города. У причала его ждали Пьер и пара товарищей. Семьи Пьера и Жана уехали отсюда еще пару дней назад.

– Мы это создали, нам же и разрушать, – задумчиво сообщил Жан поджидающим его товарищам. Пьер понял, что имеет в виду брат, остальным пришлось объяснять.

Все они отправились на склад с горючим. В ход пошло все, что только могло гореть, включая довольно большой запас спиртного, которое отчего-то забыли вывезти. Веселье продолжалось несколько часов. Начиналось все с торжественного поджигания самого крупного склада. Постепенно запасы спирта и керосина подошли к концу. Алкоголь горел хуже, зато его можно было еще и пить. Переходя от дома к дому, от склада к складу, они поджигали абсолютно все, что могло представлять хоть малейшую ценность. Вскоре огню больше не требовалась подпитка, он распространился по всему острову. Пора было бежать, чтобы не умереть от отравления угарным газом.

Весь остров полыхал. То и дело где-то рушилось очередное здание, где-то проливалась очередная забытая бочка с алкоголем, в результате раздавался взрыв и пламя вырастало на несколько метров. В конечном счете они еле выбрались из этого пламени. В тот момент, когда братья Лафиты запрыгнули в небольшую шлюпку, поджидавшую их с самого утра, остров Галвестон издал прощальный стон. Самое крупное деревянное здание города начало тревожно шататься. Через пару секунд оно сложилось, как карточный домик.

Жан Лафит мрачно смотрел на скрывающийся из вида Галвестон. Он понимал, что его больше не оставят в покое, поэтому самым верным решением будет просто исчезнуть.

Капитан военного корабля, следивший за тем, чтобы Лафит вовремя покинул остров, с силой ударил по борту корабля.

– Чертов пират! – крикнул он.

У него было столько планов на процветающий Галвестон! Теперь все это… прогорело в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Заметив рядом с собой невесть откуда здесь взявшегося журналиста, что-то записывающего в свой блокнот, капитан разозлился еще сильнее. Он вырвал из рук несчастного потрепанный блокнот для записей и приказал стереть все данные об этом инциденте. Он хотел стереть имя Жана Лафита.

Так и случилось. Никаких документальных свидетельств о том, как Жан Лафит покинул Галвестон, не сохранилось. Равно как ничего не известно о том, как дальше складывалась судьба пирата и приватира. Его имя стерли из истории, но оно превратилось в легенду. С течением лет мифов и баек об этом человеке складывалось все больше. В памяти людей Лафит остался национальным героем. По прошествии нескольких десятилетий власти смирились с легендой о Жане Лафите. Его именем назвали городок и заповедник неподалеку от Баратарии, в Луизиане стал проходить ежегодный праздник Контрабандиста, а с приходом эпохи кино о Лафите стали снимать фильмы. Первым из них стал приключенческий боевик «Флибустьер» 1938 года.

Сам Жан Лафит с легкой долей иронии наблюдал за тем, как его имя потихоньку становится нарицательным.

В марте 1821 года братья Лафит отправились к побережью Юкатана. Там они обосновались на острове Исла-Махерес. Жан вновь занялся привычным морским разбоем. Вернувшись из очередного плавания, Лафит узнал о том, что его брат Пьер умер от лихорадки. Вскоре умерли жена и сын Жана Лафита. Большую часть имущества, вывезенного с Галвестона, прибрали к рукам «самые преданные» люди Лафита. Их вполне можно было понять. Они ж не крысы, чтобы бежать с тонущего корабля с пустыми руками. В распоряжении Лафита осталось несколько кораблей. В 1822 году Лафит отправился в очередное плавание, но удача, казалось, окончательно покинула его. Их корабль заметило английское военное судно. По ним открыли огонь, пушка пробила дыру, и судно Лафита начало тонуть. Все это происходило вблизи берегов Кубы. Каким-то неведомым образом Лафиту все же удалось добраться до берегов острова, где его тут же повязали и отправили за решетку.

Сказавшись больным, Лафиту все-таки удалось сбежать из кубинской тюрьмы. Пират без удачи – уже не пират. Пора было сворачивать свои дела и начинать учиться жить по другим правилам. Лафит сменил имя на Джон Лафлин и отправился в Штаты. Здесь он встретил удивительно красивую и не менее решительную девушку по имени Эмма Мортимер. В 1832 году они поженились. Вскоре Эмма забеременела, и пара решила обосноваться в Сент-Луисе, всеамериканском центре меховой торговли.