Иван Майский - Перед бурей

гатил человечество какими-либо новыми завоеваниями в

области науки или техники, — конечно, ничего этого не

было. Дело, однако, в том, что развитие научного вообра

жения полезно всякому человеку и в любой сфере дея

тельности. Я сам не раз испытывал это в жизни — как в

годы революционного подполья, так и в годы путеше

ствий и дипломатической работы.

Помню, в 1919—1920 годах мне пришлось, по поруче

нию Центросоюза, провести экономическое обследование-

Внешней Монголии, ныне Монгольской Народной Респуб

лики. Исколесив в очень трудных условиях почти всю

страну, территория которой превышает Англию, Францию

и Германию, вместе взятые, я собрал ценный по тому вре

мени материал по интересовавшим меня вопросам. При

этом я выяснил, что, несмотря на свою обширную пло

щадь и на значительные минеральные богатства, Внешняя

Монголия была и, вероятно, надолго еще останется стра

ной, мало пригодной для массового заселения. Почему?

Ответ на этот вопрос давала естественно-историческая

конфигурация Внешней Монголии. По характеру своего

рельефа Внешняя Монголия представляет собой высокое

плоскогорье (до 1 500 метров над уровнем моря), располо

женное в центре гигантского материка и окруженное поч-

ти со всех сторон высокими горными хребтами. Эти хреб

ты систематически задерживают влажные ветры с океа

нов, — в результате климат Внешней Монголии отличается

сухостью и суровостью, препятствующими, например,

широкому развитию земледелия. В своем отчете об экспе

диции я добросовестно суммировал все только что отме

ченные факты и сделал из них соответственные практиче

ские выводы.

На этом, собственно, я мог бы поставить точку. Так я

и сделал в своем отчете. Однако мысль моя, оплодотво

ренная в далекие дни детства и отрочества соприкоснове

нием с миром космических проблем, не могла удовлетво

риться одной констатацией фактов. Она бежала дальше и

вперед, она старалась заглянуть в будущее.

«Прекрасно, — часто думал я, пересекая верхом на ко

не монгольские степи, — сейчас Внешняя Монголия, в

силу своих климатических условий, представляет собой

полупустыню. Но от чего зависят ее климатические усло

вия? От двух моментов: от большой высоты над уровнем?

121

моря и от наличия горных хребтов по границам страны.

С первым ничего поделать нельзя. А со вторым? Тут по

ложение несколько иное. Правда, в настоящее время гор

ные хребты препятствуют проникновению достаточных

количеств океанской влаги внутрь Внешней Монголии. Но

что, если бы в этих хребтах были пробиты достаточно

широкие и глубокие «окна», через которые влажные оке

анские ветры могли бы врываться внутрь страны? Разве

это не способствовало бы изменению ее климата? Конеч

но, способствовало бы. Разве это не открыло бы возмож

ности широкого развития в ней земледелия? Конечно, от

крыло бы. Стало быть, теоретическое решение проблемы

монгольского климата есть. Дело лишь за его практиче

ским осуществлением. Разумеется, в условиях капитализ

ма и даже в условиях эпохи, переходной от капитализма

к социализму, всякая мысль о возможности подобного ро

да гигантских работ является утопией. Но позднее, в

условиях развитого коммунистического общества, разве это

было бы уже так неосуществимо? И разве не в праве мы

поэтому рассматривать Внешнюю Монголию как один из

резервов человечества, который через несколько поколе

ний сможет полностью развернуть таящиеся в нем бо

гатые потенции?»

Мысль, возбужденная этим полетом во мглу грядуще

го, не успокаивалась. Точно на крыльях, она неслась все

выше и вперед.

«Или взять, например, — продолжал я думать, — се

верные пространства Сибири, составляющие четверть

всей территории нашей страны. Что они сейчас? Ледя

ные пустыни, почти не пригодные для жизни и, во вся

ком случае, исключающие возможность всякого массового

заселения. Разве так должно быть всегда? Конечно,

нет. Почему бы под замерзшей поверхностью арктических

тундр не прорыть мощной сети тепловых каналов? Поче

му бы не использовать для приведения в действие этой

тигантской системы «центрального отопления» солнечную

энергию или тепловую энергию расплавленных масс в нед

рах земли? Ведь если бы удалось осуществить что-либо

подобное, тундры растаяли бы, и в Якутске можно было

бы разводить апельсины и виноград! Колоссальные терри

тории благодаря искусственному изменению климата были

бы открыты для использования человечеством. Опять-таки

в условиях капитализма или переходной эпохи смешно

.122

говорить о возможности столь грандиозного предприя

тия. Но позднее, в условиях развитого коммунистическо

го общества, — почему бы и нет? Стало быть, и тундры

можно рассматривать как потенциальный резерв человече

ства».

Мысль, однако, и на этом не успокаивалась:

«В отроческие годы я читал, что рано или поздно — че

рез сотни тысяч и миллионы лет — Солнце должно по

тухнуть и на Земле должна прекратиться всякая жизнь.

Теоретически это несомненно так. И сейчас, с нашими

нынешними навыками мысли, нашими нынешними техни

кой и наукой, мы даже и подумать не можем, что в ука

занных условиях человечеству не останется ничего больше,

как только умереть. Но так ли это? Разве не возмож

на борьба против угрожающей человечеству гибели? Раз-

ве так уж невероятно, что человеческий разум, прошед

ший школу бесчисленных поколений коммунистического

общества, сумеет найти пути и средства для сохранения

жизни на земле даже после угасания Солнца?..»

Там же, в Монголии, вернувшись к поэтическим увле

чениям детства (о чем речь будет ниже), я написал дра

матическую поэму «Вершины». Нe мне судить о художе

ственных достоинствах этого произведения, — весьма ве

роятно, что таких достоинств у него даже совсем нет, —

однако, независимо от этого, оно является прекрасной

иллюстрацией к только что высказанной мной мысли. Один

из героев этой поэмы, между прочим, говорит:

Я верю в человека! Мать Природа

Его в порыве страсти вдохновенной,

Как дивный перл творенья, родила,

Ему бессмертный Разум подарила

И над собою власть ему дала.

С тех пор сквозь даль и мрак тысячелетий

Шел человек, чело поднявши гордо,

Все выше и вперед. Одна победа

Сменялася другой, другая — третьей,

И не было, и нет, не может быть

Конца его триумфам дерзновенным!

Он покорил огонь, заставил землю

Родить плоды, деревья же давать

Ему приют от бурь и непогоды.