Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

„Белые“ же, начиная с Колчака и Деникина, через парижское „Русское политическое совещание“, заявили об отказе вести переговоры с Москвой. Они и тут были за войну, а не за мир.

Вильсон, к слову, тогда же направлял к Ленину и миссию Буллита – с теми же целями. И Ленин в начале марта 1919 года охотно вступил с Буллитом в переговоры, и был готов пойти на ряд уступок на основе удаления с территории России войск „всех нерусских правительств“. Однако и здесь всё кончилось сворачиванием контактов со стороны Антанты и дезавуированием Буллита…

История с несостоявшейся конференцией на Принцевых островах описана троцкистским биографом Ленина – Луи Фишером, и, как почти всегда у Фишера, переврана. Но интересно, что Фишер пишет: „Ленин имел весьма твёрдое и циничное (? – С.К .) мнение о капиталистах: их бог – Маммона, они готовы убиться за доллар, их легко подкупить обещанием прибылей…“ [1037]

Уж не знаю, что циничного увидел троцкист Фишер в таком мнении Ленина о капиталистах – абсолютно верном в конечном счёте. Фишер уверяет, что предложения Ленина Антанте по конференции на Принцевых островах были сформулированы так, что якобы „оскорбили“ Ллойд Джорджа, а Вильсон объявил большевиков „самыми отъявленными пройдохами в мире, действующими исподтишка“. На самом деле отказ объяснялся тем, что козырной мастью в России Антанта тогда считала всё ещё „белую“…

Да, Гражданская война имела свои „приливы“ и „отливы“… Да, история гражданской войны содержит и позорные для Красной армии страницы – в документах тех дней можно найти немало свидетельств о слабости, низкой боеспособности и даже разложении советских войск, особенно – летом 1918 года, когда незначительные порой силы тех же организованных чехов обращали в бегство целые „красные“ полки…

Ну и что!

В итоге оказались верными слова новой красноармейской песни: „Но от тайги до Британских морей Красная армия всех сильней!“

А из песни, как известно, слово не выкинешь!

Продолжим, однако, тему «Ленин и гражданская война»…

Для того, чтобы охватить эту тему более-менее полно, то есть – не только во всех её аспектах, но и со всей доказательной документальной базой, нужен отдельный толстый том. Однако надеюсь, что для объективного читателя окажется достаточно сказанного ранее в сочетании с тем, что будет сказано ниже…

Любая гражданская война возникает как результат противодействия двух основных сил: сторонников неких масштабных, коренных политических и социальных изменений, и противников этих изменений… Не стала исключением и русская гражданская война, уникальной особенностью которой явилась ещё и масштабная иностранная интервенция.

Конечно, интервенция наложила свой отпечаток и на революционные войны Франции в конце XVIII века, однако интервенция «14 государств» против Советской России была намного более значащим фактором возникновения, длительности и ожесточения гражданской войны, чем это было во Франции… Причина очевидна – буржуазная революция французов была для внешнего мира имущих опасна, но, всё же, не так, как социалистическая революция русских…

Радикально социальный характер русской революции в условиях Первой мировой войны дал и ещё одну уникальную особенность русской гражданской войны – из примерно 5 миллионов иностранных граждан, которые оказались на территории России к началу 1918 года (2,8 миллиона беженцев плюс 2,2 миллиона военнопленных) в составе Красной Армии находилось до 200–300 тысяч зарубежных интернационалистов. У «белых» их было, к слову, тоже немало, но – существенно меньше, ведь основную массу иностранцев в России составляли простые труженики, а они были естественными сторонниками Ленина…

Зато на стороне «белых» выступил Золотой Интернационал: в интервенции в разные регионы России приняли участие США, Япония, Англия, Франция, Италия, Канада, Германия, Австро-Венгрия, Греция, Румыния, Польша, Чехословакия, Турция, белая Финляндия и даже Китайская империя, чьи войска несли охранную службу на Дальнем Востоке…

Есть снимок, вполне символический – летом 1918 года на роскошной городской лестнице Владивостока снят патруль международной полиции: в первом ряду – офицер и рядовые чехословацкого корпуса, за ними – американские пехотинцы, далее – японские и английские моряки.

Это фото – неплохая информация к размышлению и для жителей современного Владивостока…

Если же мы начнём пересчитывать только великорусские антисоветские «правительства» времён гражданской войны, то их наберётся за несколько лет более десятка, не считая трёх украинских (Рада, Скоропадский и Петлюра), трёх закавказских и трёх прибалтийских… Относительно последних, скажу, что мало известны три советские прибалтийские республики времён гражданской войны, а ведь они были в 1918–1919 годах – советские Литва, Латвия, Эстония… Была, вообще-то, в 1918 году и советская Финляндия… И все четыре были подавлены преимущественно внешней силой. Это – отдельная страница и в нашей истории, и в жизни Ленина.

На Гражданскую войну недавно был высказан интересный взгляд историком Александром Широкорадом, который пишет, что гражданская война – это «в первую очередь война Красной Армии с сепаратистами, и лишь во вторую – с белогвардейцами» [1038].

Александр Борисович – человек, порой увлекающийся своими идеями, но понять его можно – интересных идей у него хватает. К тому же, подобный взгляд подтверждается и свидетельством, например, Черчилля. Он говорил о том, что в инициируемом одновременном походе на Советскую Россию должны принять участие «14 государств», причём Антантой подразумевался весьма своеобразный состав участников: США, Англия, Франция, Япония, Италия, Польша, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Украина, Грузия, Азербайджан и Армения… Ровно половина в перечне Черчилля – как раз сепаратисты различного толка…

Был даже назначен срок взятия Петрограда и Москвы этой многонациональной ратью – декабрь 1919 года [1039].

Почти все национальные «новоделы» на территории бывшей Российской империи не рискнули открыто идти против РСФСР под флагами Антанты, но, так или иначе, в интервенции против России участие принимали. И если А. Б. Широкорад вряд ли точен в оценке численности националистических и сепаратистских сил в бывшей Российской империи на уровне от 3 до 5 миллионов штыков, то сама по себе постановка вопроса о значимости этих сил в гражданской войне более чем корректна – не «белым», а «красным» приходилось воевать с националистами на внутренних фронтах.

А это тоже затягивало войну.

Банды, к слову, – а их суммарная численность была велика, тоже оказывались «головной болью» прежде всего большевиков.