Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Но, сударь мой, надо же, наконец, понять разницу между политиканствующей интеллигенцией и представителями интеллектуальных, научных сил страны, надо же провести черту разделения между ж…й ( у Горького слово написано полностью. – С.К.) Павла Милюкова и головой профессора Деппа, надо же понять, что одна цена – Дану, другая – Бушу…

Поймите же, что на той, на белой стороне, – порядочных людей почти нет, ни одного крупного человека из мира учёных – все они остались по эту сторону, и не ради заговоров (увы, кое-кто, как, например, профессор-биолог Кольцов, и ради. – С.К .) , а в искренней надежде, что новый строй даст им широкую возможность работать. И она работают, за совесть, да!.. » [1097]

Горький был и прав, и не прав одновременно…

Объяснять Ленину важность для новой России её учёных необходимости не было – Ленин это понимал так, как мало кто.

Но, во-первых, большая часть учёных сосредотачивалась тогда в Петрограде, где высшей властью был Зиновьев, а этот ценил более не учёных, а «пиарщиков»…

Во-вторых, лишь считанные единицы выдающихся российских учёных поддержали Октябрьскую революцию сразу и безоговорочно – как это сделал Климент Аркадьевич Тимирязев (1843–1920). А ведь «представители интеллектуальных, научных сил страны» должны были бы разобраться в сути Ленина и в сути происходящих событий быстрее, чем неграмотное и малограмотное крестьянство…

Тем не менее, непосредственно в рядах РСДРП(б) состоял, ещё задолго до революции, единственный действительно крупный учёный – астроном Павел Карлович Штернберг (1865–1920), большевик с 1905 года, профессор Московского университета и директор Московской обсерватории.

В октябрьские дни 1917 года Штернберг вошёл в Центральный штаб Красной Гвардии Московского ВРК, с ноября 1917 года стал членом Президиума Мосгубисполкома, затем воевал членом реввоенсовета 2-й армии Восточного фронта, с 1919 года стал членом РВС Восточного фронта, и Ленин сносился с ним телеграфным шифром, советуясь не о тайнах звёздного неба, а по конкретным военным вопросам. В 1920 году Павел Карлович умер на фронте от воспаления лёгких.

Увы, Тимирязев и Штернберг оказались исключениями, так что основания для недоверия даже к учёным-естественникам у большевиков были. Тем не менее, черту разделения между ж…й Милюкова и головой учёного-теплотехника Георгия Филипповича Деппа (1854–1921), между Фёдором Даном и флористом, систематиком и ботанико-географом Николаем Адольфовичем Бушем (1869–1941), членом-корреспондентом Академии наук с 1920 года, Советская власть сумела провести быстро.

Более подробно об этом будет сказано позднее – в главах о мирном строительстве после гражданской войны, а сейчас сообщу, что с начала 1920 года была создана Петроградская комиссия по улучшению быта учёных, и Горький стал её председателем. Масштабы деятельности комиссии видны уже из того, что 29 апреля 1920 года Горький обратился в Совнарком с просьбой об увеличении числа академических пайков с одной тысячи восьмисот до двух тысяч.

29 апреля 1920 года Ленин наложил на письме Горького резолюцию: « На заключение Луначарского и Компрода »… [1098]

Конечно, эти две тысячи петроградских учёных получали в пайках не рябчиков в желе и не консервированные ананасы, но в то время сам факт государственной поддержки голодающих учёных показывал, что искренние надежды русских учёных на то, что новый строй даст им широкую возможность работать, уже в недалёком будущем оправдаются.

Возвращаясь же к ответному письму Горького Ленину от 19 сентября 1919 года, приведу и заслуживающую нашего внимания концовку его. Горький писал:

« Засим – пребываю невменяемым до конца дней и крепко жму руку Вашу. Вы тоже невменяемый господин …» [1099]

Что ж, Горький, давно друживший с Лениным и хорошо его знающий, заметил насчёт «невменяемого господина», тонко… Собственно, Горький хотел этим сказать, что Ленин – тоже огромной творческой души человек!

Как «инженер человеческих душ», Горький через все свои заблуждения понимал, что Ленин хотел бы широко, творчески , мечтать и увлекать людей высокой мечтой. Но при этом Ленин знал, что пока что основное – это директивы, приказы, выволочки и жёсткость…

На следующий день после ответа Горькому, 16 сентября 1919 года, Ленин пишет члену Революционного Военного Совета Республики (РВСР) Гусеву:

«т. Гусев! Вникая в письмо Склянского (зам. Председателя РВСР. – С.К .) … и в итоги по сводкам, я убеждаюсь, что наш РВСР работает плохо.

Успокаивать и успокаивать, это плохая тактика…

А на деле у нас застой – почти развал.

На сибирском фронте поставили какую-то сволочь Ольдерогге (генерал старой армии. – С.К .) и бабу Позерна (член РВС Восточного фронта. – С.К .) и „успокоились. Прямо позор. А нас начали бить!.. Выпускать из рук победу – позор.

С Мамонтовым (кавалерийский генерал Деникина. – С.К .) застой… Опоздали войска, шедшие с севера на Воронеж. Опоздали с перекидкой 21 дивизии на юг. Опоздали с автопулемётами. Опоздали со связью…

С формированием тоже опаздываем. Пропускаем осень – а Деникин утроит силы, получит и танки, и пр. и пр. Так нельзя…

Видимо наш РВСР „командует“, не интересуясь или не умея следить за исполнением . Если это общий наш грех, то в военном деле это прямо гибель“ [1100].

Ленин как в воду смотрел – 20 сентября „белыми“ был взят Курск, 13 октября – Орёл…

Деникинские казаки нацелились на Тулу, а оттуда – прямой путь на Москву. К тому же, не очень надёжна была сама Тула – там традиционно были сильны меньшевики, которые спровоцировали первую забастовку на Тульском оружейном заводе уже 18 июня 1918 года, а 3 апреля 1919 года рабочие завода забастовали ещё раз…

Колчак к тому времени был, как уже сказано, обречён, Деникин же оставался серьёзной проблемой.

16 октября 1919 года Ленин телеграфно выругал председателя Тульского губкома РКП(б) и губисполкома Г. Н. Каминского за нераспорядительность по погрузке кавалерии на деникинский фронт, а 20 октября направил Каминскому, военному комиссару Тульской области Д. П. Оськину и члену Военного совета Тульского УРа (укреплённого района) В.И Межлауку письмо, где предупреждал:

„ Работа в Туле должна быть повышена изо всех сил и переведена всецелона военное положение… В Туле массы далеко не наши. Отсюда – обязательно сугубая интенсивность работы среди войска, среди запасных, среди рабочих, среди работниц …“

В том же письме Ленин писал: „ Если возьмём Орёл, работу не ослаблять, а вдесятеро усилить, ибо без этого мы не победим, а остановка наступления для нас смерть “. И как раз в день написания письма Орёл был взят красными войсками и контрнаступление Южного фронта успешно развивалось. Этот успех был подготовлен коллективными усилиями, но особо выдающейся и здесь была роль Ленина и Сталина – члена РВС Южного фронта.