Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

„ Обвинитель. Вот экспертиза отвечала на вопросы: является ли изъятие священных предметов для целей милосердия святотатством или кощунством, и ответила – не является.

Патриарх. Напрасно.

Обвинитель . Значит, Вы считаете, что это святотатство?

Патриарх . По канону.

Председатель суда . А не по канонам?

Патриарх . Может быть с точки зрения нравственности и благотворительности.

Председатель суда . Разве каноны не являются выражением нравственности?

Патриарх . Не всегда. Есть вера, а есть Церковное управление – это разные области…“ [1237]

Умри, Тихон, – лучше не скажешь!

Ведь что, фактически, признал сам высший иерарх на публичном процессе? А то, что каноническое церковное право и церковь как социальный институт к вере в Христа никакого отношения не имеют! Что церковные каноны отнюдь не есть нравственные образцы, основанные на христовых заповедях…

При этом ни Тихон, ни издавшие материалы его следственного дела ельциноидные историки и церковники, так, похоже и не поняли, что Тихон всего одной фразой вынес нравственный приговор такой церкви, которая стоит на антисоветских позициях.

„Безбожник“ Ленин поступал истинно по-христиански. Церковники же – противники Ленина, вели себя как худшие служители Золотой мамоны. Но это было характерно вообще для царской России, продуктом которой являлась в 20-е годы „каноническая“ церковь…

Вот текст:

„Когда въ 1873 г. страдала от голода лѣвая сторона Поволжья – самаро-оренбургская, на правой сторонѣ – саратовской – был рѣдкий урожай и хлѣб не находил сбыта даже по низким ценамъ. То же самое наблюдалось въ 1884 г. въ Казанской губ., когда казанскiе мужики питались всяческими суррогатами, а на волжско-камскихъ пристанях той же Казанской губ. гнили 1 720 000 чет[вертей] хлѣба. Наконецъ, и в злосчастномъ 1891 г., когда весь востокъ Европ. Россiи объятъ был неурожаемъ, урожай хлѣбовъ въ губ. малороссiйскихъ, новороссiйскихъ, юго-западныхъ, прибалтiйскихъ и на сѣверѣ Кавказа былъ таковъ, что в общемъ по Россiи уродилось на каждую душу несравненно больше тѣхъ 14 пудов, которые признаны были тогда достаточными для продовольствiя души въ теченiе года…“

Неимоверно утяжеляющие текст „ѣ“ (яти), многочисленные твёрдые знаки в конце слов, оканчивающихся на согласную, и двойные „и“(„и“ и „i“) в этой цитате объясняются тем, что выше приведён отрывок из статьи „Голодъ“ в томе 17 Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона…

Между прочим, все эти архаизмы русского правописания были отменены как раз ленинским Октябрём 1917 года.

Знакомство со справкой из энциклопедического издания царских времён, честно говоря, ошарашивает! В стране, где миллионы голодают и миллионы умирают от голода, хлеба было, оказывается, не просто достаточно для прокормления всех, а с большим избытком!

Такую политику царского правительства и лично царей определить иначе, чем геноцид, нельзя!

Это и был геноцид – в чистом виде! Геноцид означает сознательное уничтожение масс людей, и царизм этим как раз в России и занимался.

Подобная, с позволения сказать, „политика“, основанная на неестественном, жадном и подлом „праве“ частной собственности, объявленной негодяями „священной“, вообще характерна для любого общества частных собственников и от такого общества неотъемлема. Однако ситуация 1891 года в царской России даже на фоне людоедской политики капитализма выглядит особенно отвратительной: царь, помещики и капиталисты допустили голодную смерть миллионов своих подданных и соотечественников в стране, лопающейся от запасов хлеба!

Завершая же тему голода, напомню, что многомиллионные жертвы страшного голода 1921–1922 годов в Советской России объясняются не только нехваткой продовольствия. Свою жатву собрали и эпидемии.

Царская Россия была самой неблагополучной страной Европы в эпидемиологическом отношении: в начале ХХ века по неполным данным в России от инфекционных болезней (сыпной и возвратный тиф, холера, чума, оспа, малярия, туберкулёз, сифилис и т. д.) ежегодно умирало около миллиона человек. В 1912 году было зарегистрировано 13 миллионов больных заразными болезнями – почти каждый десятый подданный царя Николая…

Две войны и разруха положение лишь усугубили, особенно губителен был тиф. По оценочным данным с 1918 по 1923 год сыпным тифом болело до 30 миллионов человек, возвратным – около 10 миллионов человек. Понятно, что организм, ослабленный голодом, не мог бороться с болезнями, а организм, ослабленный болезнями, не мог выжить при питании, недостаточном для борьбы за выживание. Всё это тоже сказалось на общей цифре жертв голода после гражданской войны.

И можно считать одним из первых социальных подвигов новой России то, что уже к 1924 году продовольственная проблема утратила трагичность, а заболеваемость резко снизилась. Собственно, уже в 1921 году заболеваемость сыпным тифом снизилась по сравнению с 1920 годом в 6 раз, а к 1927 году – в 100 раз.

Холера как массовое заболевание была вообще ликвидирована. Царизм этого не мог добиться в условиях стабильности. Советская власть смогла сделать это в условиях кризиса. Ну, о чём после уже одного этого можно спорить, господа хорошие?

Голод стал для первых лет Советской власти последним тяжелейшим испытанием. Пережив его, Россия Ленина начинала реконструктивный период, начинала созидать себя под рукой Ленина.

Не стоит при этом даже опровержения побасенка о том, что в 1921 году Ленин якобы понял, что ничего из того, что задумано, не получается, что он якобы признавал – втихую, что мол, большевики оказались у разбитого корыта и т. д. и т. п. Ничего подобного Ленин не говорил, не испытывал и не чувствовал. Он знал, что ошибок совершено немало, но знал и то, что обойтись без них в деле небывалого доселе социального и исторического размаха не-воз-мож-но!

Ещё в апреле 1918 года Ленин писал:

„Руководить трудящимися массами может только класс, без колебаний идущий по своему пути, не падающий духом и не впадающий в отчаяние на самых трудных, тяжёлых и опасных переходах. Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата“ [1238].

„Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата“, – это было сказано вождём, умеющим вести за собой, видящим путь и умеющим верно расставить общественные приоритеты.

Отвечая 16 апреля 1921 года на письма из Германии Клары Цеткин и Пауля Леви, Ленин писал им:

„Наше положение в феврале и марте было тяжёлым. Крестьянская страна. Крестьянское хозяйство – гигантское большинство населения. Колеблется. Разорено, недовольно. Но мы не должны быть слишком пессимистичны. Мы своевременно сделали уступки. И я уверен, что мы победим“ [1239].