Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Со Сталиным беседовали Бернард Шоу, леди Астор, Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Лион Фейхтвангер, Анри Барбюс, английские маршалы Монтгомери и Теддер, Клементина Черчилль, иранская принцесса Шараф Пехлеви…

Ленин же не успел встретиться ни с одним, по сути, ведущим политиком Запада. Хотел потолковать накоротке с Ллойд Джорджем в Генуе, и то не смог… Из известных миру фигур Ленин принял в Кремле только Герберта Уэллса – в первые годы Советской власти в Россию не очень рвались мировые величины.

Однако и о Ленине есть немало личных воспоминаний, дошедших до нас из внешнего мира, не говоря уже о воспоминаниях соотечественников.

А уж оценок Ленина со стороны тех, кто не видел его лично, а просто уважал, любил, ненавидел, накопилось за тот почти век, который мир знает Ленина, с избытком.

Как же выглядит Ленин в глазах врагов и друзей?

Что ж, об этом надо сказать в отдельной большой главе…

Из тех или иных оценок Ленина его сторонниками и противниками, друзьями и врагами, а также людьми индифферентными (были ведь и такие) можно, да и нужно составить отдельную книгу. Однако сейчас придётся ограничиться одной главой. Думаю, что приведенные в ней оценки вполне представительны как относительно мнения друзей, так и относительно мнения врагов.

Из полутора тысяч книг, написанных о Ленине, наиболее интересные и достоверные – это воспоминания о нём, составившие в последних изданиях пять томов. Но это – слово о Ленине, сказанное его родными и близкими, его друзьями, соратниками и сторонниками или, как минимум – доброжелателями.

Воспоминания о Ленине с той стороны баррикад в СССР не издавали, и если это было объяснимо на первых порах, то впоследствии замалчивание враждебного «негатива» о Ленине стало одним из серьёзных просчётов советской пропаганды. Только политическим кретинизмом сусловско-брежневских «идеологов» (а также, пожалуй, иезуитством руководимых западными советологами внутренних агентов влияния) можно объяснить то, что в условиях изощрённой психологической войны Запада против СССР не был издан массовым тиражом сборник негативных воспоминаний и мнений о Ленине. С толковыми комментариями, конечно, и под названием, например: «Лгут, как очевидцы».

Читатель познакомится с рядом и лояльных, и нелояльных к Ленину его оценок. При этом здесь намеренно не приводятся положительные оценки и мнения, принадлежащие соратникам Ленина. Все положительные оценки взяты из воспоминаний исключительно иностранцев, причём – достаточно нейтральных, не коммунистически настроенных.

А начнём мы с негатива, с Петра Бернгардовича Струве, былого товарища молодого Ленина. Хотя, впрочем, перед этим – несколько общих замечаний.

Владимир Ильич Ульянов, вошедший в историю под партийно-литературным псевдонимом «Ленин», не дожил трёх месяцев до 54 лет, то есть физическая его жизнь оказалась недолгой. Однако на всём её протяжении с Ульяновым-Лениным так или иначе было знакомо множество людей. Кто-то относился к нему как к вождю, товарищу, другу, интереснейшему собеседнику, просто хорошему человеку, кто-то – ненавидел Ленина, смотрел на него взглядом, затуманенным злобой, завистью и неприятием. Поэтому, составленный из кусочков «мозаики» всех воспоминаний и «воспоминаний» о Ленине, «мозаичный» его портрет будет отличаться определённым разнобоем, но…

Но если мы проведём вполне объективный отбор, выбрасывая из «мозаики» явно гнилые или бесцветные кусочки, то ленинский портрет выйдет вполне цельным, а одновременно – многоцветным и ярким!

Возьмём, например, старого нашего знакомого – Павла Николаевича Милюкова (1859–1943)… Профессор, кадет, министр иностранных дел Временного правительства, англофил, автор посмертно изданных в 1955 году в Нью-Йорке «Воспоминаний», однозначно – антиленинец…

Но уже первые упоминания о Ленине в «Воспоминаниях» Милюкова, относящиеся ещё к дореволюционному периоду деятельности Владимира Ильича, показывают, что поздний Милюков в полной мере сознавал выдающуюся роль Ленина в формировании революционной России и…

И, похоже, скрыто гордился тем, что имел честь быть с ним лично знакомым. Вот что Милюков пишет, имея в виду 1903 год:

«…Самым последним моим впечатлением было соглашение конституционных и революционных партий в Париже относительно нашей общей политической цели – уничтожения самодержавия. И даже Ленин, „сам“ Ленин присматривался тогда ко мне, как к возможному временному (скорее – кратковременному) попутчику – по пути от „буржуазной“ революции к социалистической. По его вызову я виделся с ним в 1903 г. в Лондоне в его убогой келье. Наша беседа перешла в спор об осуществимости его темпа предстоящих событий, и спор оказался бесполезным. Ленин всё долбил своё, тяжело шагая по аргументам противника. Как бы то ни было, идея „буржуазной“ революции, долженствующей предшествовать социалистической, была и у него…»

Это «„сам“ Ленин», невольно выскользнувшее из-под пера Милюкова, дорогого стоит. Это – то слово, которое как воробей: вылетит, не поймаешь…

И, надо сказать, мало кто из крупных современников Ленина, имевших о нём какие-то личные впечатления, отзывался о нём плохо – даже в стане врагов. Сквозь внешнее неприятие проглядывает скрытое уважение или, хотя бы, сознание масштаба того, о ком идёт речь.

В то же время, чем гнуснее и отрицательнее человек оценивал Ленина, тем более дрянным этот человек был. Та или иная оценка Ленина лично знавшими его людьми полностью характеризует самих оценивающих!

Люди деятельной и честной жизни Лениным восхищались – не как «кумиром», а как великолепным проявлением духовной и интеллектуальной мощи человека. Эти люди и сами прожили достойную и полную жизнь, и сами что-то значили.

Духовные и политические импотенты писали о нём с кривой усмешкой, по типу: «А виноград-то зелен», втайне завидуя тому, чью мощь и правду признать страшились.

Люди же мелкой и кривой жизни Ленина ненавидели патологически и старались его опорочить, низвести до своего мышиного уровня. Но даже у этих Ленин мелким, как правило, не выглядит.

Ровесник Ленина Пётр Бернгардович Струве (1870–1944) – случай, при этом, вообще-то, особый, хотя Струве – тоже из «мышиной когорты»…

Много, много толерантных и политкорректных современных представителей этой бесславной когорты взовьётся при такой оценке «крупнейшего интеллекта» России, но Пётр Бернгардович – не мыслитель, а всего лишь представитель особого типа невежд. Как, к слову, и помянутый ранее Павел Николаевич Милюков, даром что Милюков знал 18 языков, а библиографический перечень его научных трудов занимает 38 машинописных страниц…