Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Сейчас же было начало марта 1923 года…

Читатель, конечно, помнит инцидент с письмом Ленина Сталину от 5 марта 1923 года – когда якобы оскорбившийся за Крупскую Ленин якобы продиктовал стенографистке Володичевой раздражённое „личное“ письмо Сталину с копиями Каменеву и Зиновьеву. Этот казус очень усугубил состояние Ильича…

А если бы этого казуса не было? Мир Ленина был ограничен тогда его комнатой, и если бы никакая негативная информация на сей счёт не была ему кем-то передана, то и раздражения Ленина не было бы…

А на „нет“ и суда нет!

И тогда всё ведь могло быть и иначе!

Могло и приступа не быть…

Но кто-то , осведомляющий, а точнее – провоцирующий, Ленина, похоже, рядом с ним был.

Владимир Ильич в начале марта 1923 года всё более восстанавливал работоспособность, и если бы он вновь вернулся в строй, то все недоразумения между ним с одной стороны и Сталиным, Дзержинским и Орджоникидзе с другой стороны, могли быть быстро улажены.

Кому это было не выгодно, кто не желал этого?

После обострения болезни Ленина на единоличное лидерство претендовал Троцкий.

На высшую власть в форме „дуумвитата“ при главенстве Каменева претендовали Каменев и Зиновьев.

Бухарин был готов „прилипнуть“ к сильнейшему.

Поэтому нельзя исключать, например, следующего…

Чтобы осложнить состояние здоровья Ленина, при чьём-то посредстве Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин (все вместе или в том или ином составе) провоцируют антисталинский инцидент и добиваются нового приступа болезни Ленина…

А возможен и иной вариант: они фальсифицируют письмо Ленина Сталину, а чтобы подлог не открылся, прямо, при помощи тех или иных медикаментов , провоцируют новый приступ 6 марта 1923 года…

А, возможно, они используют только „химию“ – без прочих каверз… Медикаментозно обострить болезнь фармацевтике тех лет было вполне по силам – хоть в мае 1922 года, хоть в марте 1923 года. Особенно, если предположить, что Троцкий злоумышлял против Ленина как эмиссар космополитической Золотой Элиты, в распоряжении которой всегда были самоновейшие препараты, которыми Троцкого вполне могли снабдить…

Не выжил бы Ильич – хоть в мае 1922 года, хоть в марте 1923 года – троцкистско-бухаринско-зиновьевской компании горя было бы мало.

В 1922 году он выжил и вернулся в строй…

В марте 1923 года он физически после приступа выжил, но в строй больше не вернулся ни на один час.

Но если бы он не только выжил, но и пошёл бы на поправку, а позднее бы удивился – как это он мог продиктовать такое письмо Сталину? – всё можно было бы списать на провалы памяти вследствие обострения болезни…

То, что здесь очень нечисто, доказывается и тем, что, скажем, Володичева, несмотря на прямую просьбу Крупской ленинского письма Сталину не передавать, 7 марта 1923 года Сталину это письмо передала.

Казалось бы – зачем?

Ленин в тяжёлом состоянии, до мелких ли „разборок“ сейчас?! Тем не менее, „письмо раздора“ было передано адресату – надо было зафиксировать и, так сказать, визуализировать конфликт на тот случай, если Ленин оправится.

На „грузинский мозоль“ Ленина тоже, похоже, давили намеренно и с той же подлой целью – разволновать и сорвать процесс выздоровления.

И – не мытьём, так катаньем – в марте 1923 года троцкисты добились полного устранения Ленина из политической жизни партии и страны накануне такого важного события, как партийный съезд. После приступа 6 марта 1923 года, спровоцированного то ли „химией“, то ли интригами, Ленин к работе не вернулся.

Не вернулся вообще – до конца жизни.

В первый момент после приступа 6 марта 1923 года лексикон Ленина – как воспоминал профессор Розанов – составлял всего несколько слов, причём иногда совершенно неожиданно вырывалось: „Ллойд Джордж“, „конференция“, „невозможность“ и ряд других… Понимать Ленина в первые три-четыре месяца было сложно, и в моменты возбуждения он гнал от себя всех врачей, сестёр и санитаров.

Лишь 15 мая 1923 года Владимира Ильича перевезли в Горки… Тридцать пять километров по Каширскому шоссе преодолевали медленно, со всеми предосторожностями. Сопровождали Ленина – по словам медсестры Таисии Беляковой – Крупская, Ульянова и профессор Розанов [1491].

Опять, почему-то, Розанов – хирург, а не невропатолог. Не очень, похоже, доверял своим невропатологам Владимир Ильич, и уж, во всяком случае, не лучшим образом они действовали ему на нервы…

В Горки из Петрограда был приглашён специалист по упражнениям для восстановления речи, и Ленин ими охотно и небезуспешно занимался. С 22 июня началось последнее в 1923 году ухудшение его состояния – вплоть до потери аппетита и галлюцинаций, однако со второй половины июля Ленин пошёл на поправку, это отмечает даже лукавый „биограф“ Луис Фишер.

21 июля 1923 года Ленин навестил жившего в маленьком домике рядом с „большим домом“ управляющего совхозом „Горки“ А. А. Преображенского (1862–1938), бывшего народника, сельского учителя, назначенного управлять совхозом в 1922 году по предложению Ленина.

С Преображенским Владимир Ильич был знаком с девятнадцати лет, с 1889 года – рядом с хутором Алакаевкой, где жили Ульяновы, на хуторе Шарнель располагалась земледельческая колония Преображенского.

Хотя Преображенский и вступил в 1904 году в РСДРП, особой активности он не проявлял, работая с 1902 года на Самаро-Златоустовской железной дороге. Тем не менее, он в партии работал, переписывался с Лениным. В апреле 1905 года Ленин писал ему из Женевы в Самару:

„ Дорогой товарищ! Получили Ваше письмо и очень рады были весточке. Поздравляем с одолением препятствий, поставленных знаменитыми агентами, которые назначаются для сокрытия правды (речь о борьбе за самарскую подпольную типографию с агентами ЦК – меньшевиками. – С.К .). Непременно примите самые энергичные меры, чтобы связаться с нами аккуратнейшей перепиской… Как только наладится переписка, сейчас же дадим Вам интересные поручения. Сейчас ждём съезда. На днях откроется, Всё ещё не выяснилась окончательно позиция ЦК и Плеханова. Пахнет так, будто раскол неизбежен…

Крепко жму руку. Ваш Ленин, бывший сосед по хутору.

Жив ли тот радикал-крестьянин, которого Вы водили ко мне? Чем он стал теперь? Отчего не даёте нам связей с крестьянами? “ [1492]

С того времени не прошло и двух десятков лет, но как всё изменилось в России – в России уже не царской, а ленинской…

В домике Преображенского Ленин прожил три дня – им было о чём вспомнить, о чём поговорить – даже без многих слов.

Таисия Белякова вспоминала:

„Все мы радостно вздохнули, когда здоровье Владимира Ильича начало поправляться.