Александр Александров - Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой

«С тех пор как я сознаю себя — с трехлетнего возраста (меня не отнимали от груди до трех с половиною лет), — все мои мысли и стремления были направлены к какому-то величию. Мои куклы были всегда королями и королевами, все, о чем я сама думала, и все, что говорилось вокруг моей матери, — все это, казалось, имело какое-то отношение к этому величию, которое должно было неизбежно прийти» (Предисловие к «Дневнику».).

В ее словах, безусловно, есть преувеличение. Трудно себе представить человека, который помнил бы, как сосет грудь у матери. Но так у нее всегда, во всем преувеличение.

Константин Башкирцев очень переживал разрыв с женой. Однажды он решился на отчаянный поступок и выкрал из имения тестя свою семилетнюю дочь и ее брата погодка Поля. Но тесть с тещей и сыновьями нагрянули к нему и почти силой отбили детей. Думаю, в то время это событие сильно отразилось на психике детей, но всего этого нет в дневнике, изъято. Снова встретилась Мария с отцом только через десять лет, уже повзрослевшей.

Каждый вечер, ложась спать, маленькая девочка шептала слова молитвы:

— Господи! Сделай так, чтобы у меня никогда не было оспы, чтобы я была хорошенькая, чтобы у меня был прекрасный голос, чтобы я была счастлива в семейной жизни и чтобы мама жила как можно дольше!

Из публикации этой молитвы вычеркнута фраза: «… сделай так, чтобы у меня были кавалеры, которые ухаживали бы за мной…», как неприличная для девочки.

В дальнейшем подобные операции с «Дневником» я не буду, кроме крайних случаев, оговаривать, но сейчас мне просто хотелось показать читателю уровень того, что считалось приличным и неприличным.

Неизвестно, как бы сложилась судьба Марии Башкирцевой, если бы младшая сестра ее матери, Надин, не вышла замуж за богатого старика Фаддея Романова. С этого момента начинается поворот в ее судьбе.

Сказочно богатый старый холостяк Фаддей Романов, появившись на горизонте, сначала ухлестывал за матерью Марии Башкирцевой, кажется, у него даже был с ней кратковременный роман (они вместе ездили в Краков), заглядывался он и на десятилетнюю Марию, но в итоге семья, не без помощи дяди Жоржа, окрутила его и женила на некрасивой Надин. Иногда на него находили приступы безумия, возможно, белой горячки, а через год после свадьбы он скоропостижно скончался, однако, успев оставить завещание на все свое огромное состояние в пользу молодой жены. Тут же поползли слухи об отравлении Романова, стали пересказывать историю его женитьбы: будто бы его опоили и обманом женили на младшей сестре; семья Романова (его сестра и другие родственники) через суд оспорила завещание, утверждая, что подпись его на завещании подделана. Начался процесс, который длился без малого десять лет, и отголоски которого мы находим даже в напечатанном тексте дневника.

Но еще прежде, при жизни Романова, на его деньги, вся семья отправилась за границу.

«В 1870 году, в мае месяце, мы отправились за границу. Мечта, так долго лелеемая матерью, исполнилась. Около месяца провели мы в Вене, упиваясь новостями, прекрасными магазинами и театрами. В июне мы приехали в Баден-Баден, в самый разгар сезона роскоши, светской жизни. Вот члены нашей семьи: дедушка, мама, муж и жена Р-вы (Романовы — авт.), Дина (моя двоюродная сестра), Поль и я; кроме того, с нами был милейший, несравненный доктор Валицкий. Он был по происхождению поляк, но без излишнего патриотизма, — прекрасная, но очень ленивая натура, не переносившая усидчивого труда…» (Предисловие к «Дневнику».)

Баден-Баден, куда после Вены прибыли путешественники, был моднейшим в Европе курортом. Этот Баден следует отличать от трех других, одного австрийского близ Вены и двух швейцарских. Маленький зеленый немецкий городок в великом герцогстве Баденском, расположенный в горах Шварцвальда, с населением в то время всего-то около десяти тысяч человек, принимал за летний сезон в несколько раз больше туристов. Еще со времен римлян это место славилось своими горячими ключами, римляне же первыми устроили здесь свои термы. Баденские воды употреблялись для купания, душа и питья. Горячие ключи брали начало в утесах дворцовой террасы, за приходской церковью и по трубам шли в городские купальни. Они пользовались известностью в лечении болезней брюшной полости, золотухи, расстройства почек, застарелых ревматизмов и подагры, этих «профессиональных» болезней аристократов.

Во времена французской революции аристократы бежали за границу и оседали в Баден-Бадене. Так было положено начало его славе. В течение всего девятнадцатого века слава Баден-Бадена только нарастала. Цены на жилье там взлетали не по дням, а по часам. К концу 60-х годов XIX столетия в Баден-Бадене было возведено уже двенадцать крупных отелей, самым великолепным из которых был знаменитый Кур де Бад.

В сезон, который начинался 1 мая и заканчивался в 1 октября, там собиралась аристократия со всей Европы: русские великие князья, шведские бароны, английские лорды и французские герцоги, светские дамы и дамы полусвета, разведенные жены состоятельных сановников, сами сановники с любовницами, свитская чернь многочисленных германских дворов, русская знать и придворные, все проводили лето на водах. Лучше всех описал баденскую публику князь П. А. Вяземский, который подолгу живал в Бадене. Хочется привести его стихотворение полностью.