Эндрю Уилсон - Александр Маккуин. Кровь под кожей

Однажды Ли гулял по Ислингтону с Джанет, когда увидел перед студией таксидермиста на Эссекс-Роуд огромное чучело белого медведя на задних лапах. Чучело ему так понравилось, что он купил его и велел поставить в своей шикарной новенькой студии на Клеркенуэлл-Роуд. «В тот же день он купил и голову жирафа, – вспоминает Джанет. – Но вначале он наверняка потребовал доказательств того, что животные умерли естественной смертью, – он терпеть не мог проявления жестокости к животным». [921]Летом 2008 года Маккуин начал работать над коллекцией Natural Distinction, Un-Natural Selection («Естественные различия, неестественный отбор»), навеянной Дарвином. «Кроме того, меня интересовал период промышленной революции, потому что, по-моему, именно тогда нарушилось равновесие, человек стал сильнее природы и стал причинять ей вред… Коллекция призывает нас взглянуть на мир и ужаснуться тому, что мы с ним сделали». [922]Ли попросил племянника, Гэри Джеймса Маккуина, разработать макет пригласительных билетов. На обложке поместили двояковыпуклое изображение его лица, которое переходило в череп (тот же жуткий образ позже появится в каталоге Метрополитен-музея к выставке «Дикая красота»). «Возможно, там содержался какой-то подсознательный смысл, но Ли всю жизнь шагал рука об руку со смертью», – считает Гэри. [923]

Парижский показ, который состоялся 3 октября в Le 104, бывшем морге возле Восточного вокзала, открывался звуками звериных голосов. На подиуме выстроилась вереница чучел от парижского таксидермиста – белый медведь, слон, пантера, жираф и броненосец. Над зрительным залом проецировалось изображение вращающегося земного шара. Затем на подиум вышли модели, чьи платья казались не столько одеждой, сколько второй кожей – накидка в виде плавников гигантской манты, полупрозрачные комбинезоны, покрытые стразами Сваровски, костюмы, похожие на ходячие тесты Роршаха, – в них девушки выглядели другим биологическим видом; возможно, такие вышли бы из Ноева ковчега космической эры. Проекция сменилась изображением одного глаза, который смотрел с небес, а затем, в дополнение сюрреалистическому эффекту, на сцене появился сам Маккуин в костюме кролика – может быть, то была аллюзия на фильм «Донни Дарко» 2001 года, в котором фигура в костюме кролика предупреждала о неминуемом конце света. «Я считаю, что нам грозит опасность. Наша жадность может погубить планету, – сказал Маккуин. – Все виды беззащитны, но зверям просто не повезло, тогда как мы уничтожаем сами себя – и их тоже». [924]

6 ноября Ли узнал, что его брат Майкл, таксист, которому тогда было 48 лет, перенес обширный инфаркт, когда находился в аэропорту Хитроу в своем такси. Майкла пришлось везти в больницу на вертолете. «Меня четыре раза реанимировали», – вспоминал он. Позже, когда Майкл выздоровел, Ли пришел в больницу. «Он сидел в ногах кровати и спрашивал: «Ты что-нибудь видел? Ты видел врата?» – вспоминает Майкл. – Он хотел знать, видел ли я что-нибудь «по ту сторону», потому что пару раз я умирал». Майкл в ответ рассмеялся и велел ему убираться. [925]

«Та сторона» все больше привлекала Маккуина. По словам Арчи, Ли чрезвычайно интересовало самоубийство Мэрилин Монро. Он прочел в Интернете все, что там было на эту тему. Своему бойфренду он подарил много вещей, в том числе коробку Gucci, полную кашемировых свитеров, и винтажные часы Cartier, инкрустированные бриллиантами. «На память от меня», – сказал Ли. Когда Арчи спросил, куда именно направляется Ли и почему он дарит ему подарки на память, Маккуин промолчал. [926]

В конце 2008 года Ли и Арчи Рид решили расстаться. В начале нового года Маккуин чувствовал себя таким одиноким, что начал искать спутников в Интернете. Он стал активным участником сайта знакомств Gaydar; для фото профиля он воспользовался профессиональным снимком в военных брюках и сером кардигане, который сделал Дерек Сантини. В январе он воспользовался услугами эскорта и порнозвезды Пола Стага. Ли вызывал Пола к себе на Грин-стрит и платил ему по 150–200 фунтов за час. «Там были наркотики, было порно, а иногда с нами были другие, часто такие же, как я; он очень любил групповуху», – вспоминает Пол.

Пол не узнал Маккуина – он не читал модных журналов, – и, может быть, именно поэтому Ли было с ним так спокойно. «Он выглядел мужественным и совсем не был похож на модного дизайнера, – вспоминает Пол. – Если не знать, кто он такой, можно было принять его за успешного торговца автомобилями или металлоломом». Они стали видеться по два-три раза в неделю. Наконец Пол спросил Ли, не хочет ли тот изменить характер их отношений. С того дня они считали друг друга партнерами, но Ли согласился с тем, что Пол продолжит работать в сфере эскорт-услуг. Пол не прикасался к наркотикам, и привычки Ли иногда приводили его в замешательство. «Для него наркотики стали второй натурой, как для кого-то курение или питье джина с тоником», – вспоминает он. [927]«Я слышала, что он все больше злоупотреблял, – говорит сестра Ли Джеки Маккуин. – Смерть Иззи стала для него настоящим ударом; наверное, после этого Ли стал стремиться к смерти. Он потерял Иззи, и жизнь больше не была для него прежней». [928]

По словам некоторых друзей, Ли начал экспериментировать с метамфетамином, наркотиком, чрезвычайно быстро вызывающим привыкание, особенно популярным у геев, ведущих беспорядочную половую жизнь. С его помощью они практикуют так называемый «химический секс». Источник в околомодных кругах Матав Синклер (имя вымышленное) и Ли имели одного партнера на двоих, который рассказывал Матаву о пристрастии дизайнера к метамфетамину («тине»). Матав, в свою очередь, употреблял метамфетамин в течение недели, а потом несколько дней ему казалось, что перед его глазами открылся совершенно новый мир. Секс и поиски все возрастающего эротического наслаждения стали главной целью его жизни. После того как влияние наркотика ослабело, он ощутил внутреннюю пустоту и депрессию. «Все, что во мне было хорошего, оказалось истрачено, и я чувствовал себя одиноким и грустным, – вспоминает Матав. – Ничего более страшного со мной в жизни не происходило. После этого я стал замечать, что у тех, кто принимает «тину», глаза становятся маленькими, как пуговицы, без отражения, как будто их глаза умирают». [929]

Маккуин уже понял, что мир моды, все время требующий чего-то нового и стремящийся поймать удачу за хвост, не принесет ему счастья. Он говорил Себастьяну Понсу, что жалеет о своем решении подписать контракт с Gucci. «Но теперь я уже не могу сдать назад, – говорил он. – Я сам построил свою тюрьму». [930]Правда, он начал думать о том, чтобы отказаться от роскоши, сменить курс. Он сделал костюмы для спектакля Eonnagata Робера Лепажа о шевалье д’Эоне, дипломате, шпионе и трансвестите XVIII века. Мировая премьера спектакля прошла в Лондоне, в театре «Садлерс Уэллс» в феврале 2009 года. Он поступил в Школу изобразительных искусств Феликса Слейда; носился со старым замыслом стать фотографом или возглавить собственную школу дизайна и даже выражал желание, по крайней мере при Поле Стаге, открыть собственную гей-порностудию. И все же он был бессилен осуществить свои последние замыслы. Он понимал, что, бросив свою компанию, он подставит под удар многочисленных служащих.