Эндрю Уилсон - Александр Маккуин. Кровь под кожей

Себастьяна так встревожило состояние друга, что он позвонил в лондонский офис компании McQueen. Кто-то из персонала заверил его, что с дизайнером все в порядке и беспокоиться не о чем. «Вовсе он не в порядке, дорогуша, – ответил Себастьян. – У него крыша поехала». [937]

Ли, как многие потенциальные самоубийцы, много сил тратил на то, чтобы казаться окружающим совершенно нормальным. Он вернулся в Лондон, чтобы работать над коллекцией мужской одежды, которую нужно было показывать в Милане в июне, и очередной коллекцией женской одежды, Plato’s Atlantis («Атлантида Платона»). В апреле 2009 года он снова встретился с Гаем Морганом-Харрисом. Они говорили о возможной покупке нового участка по адресу Данрейвен-стрит, 17. Большая квартира в квартале Мейфэр, занимавшая полтора этажа, оценивалась в 2,525 миллиона фунтов. «Было очевидно, что квартира ему нравилась, хотя я не сразу понял, что он настроен серьезнее в данном случае, чем было с предыдущими квартирами, которые он уже посмотрел», – вспоминает Гай. [938]Конечно, ничто не намекало на то, что с Ли что-то не в порядке; он, как всегда, много смеялся и был обаятелен. Однако близкие друзья и родственники начали замечать странности в его поведении. В прошлом Джойс Маккуин беспокоилась из-за возросшего пристрастия сына к наркотикам. После долгого разговора Ли обещал матери, что попробует бросить. «Он и бросил, но только на шесть или восемь недель», – говорит Джанет. [939]

Весной 2009 года Джанет завела с братом разговор о наркомании. «Он реагировал очень бурно – наверное, я сама неправильно себя повела, – вспоминает она. – Кокаин меняет личность; он отвечал просто мерзко. Его слова возмутили меня, наверное, я тоже сорвалась в ответ». [940]

Брат и сестра поссорились, и в апреле Джанет съехала из соседнего дома на Кадоган-Террас; несколько месяцев они с Ли не разговаривали. Маккуин поссорился и с другой своей сестрой, Джеки. «Я все ждала, когда Ли станет прежним, – вспоминает Джеки. – Мне не нравились претенциозность и мелочность мира моды и публика, которая на показах сидит в первом ряду. Все изображают дружбу, но по-настоящему о Ли Маккуине никто не заботился». [941]

В мае 2009 года, чувствуя себя одиноким и заброшенным, Маккуин едва не умер от передозировки. По мнению Джанет, происшествие стало его криком о помощи. Кроме того, он наверняка вспоминал Изабеллу, умершую 7 мая. «Я догадываюсь, как переживал Ли; наверное, в тот день он был сам не свой», – сказала она. [942]В то время Джанет ничего не знала о попытке самоубийства. Ей рассказали о неудачной попытке только после смерти брата. Бойфренд Маккуина Пол Стаг также оставался в неведении. Правда, Стаг знал, как много Маккуин работает. «Ли все время недосыпал, рано вставал, трудился весь день и задерживался до позднего вечера», – говорит он. [943]Тони Маккуин вспоминает, что брат иногда даже ночевал у себя в студии на диване. «Все говорят о том, что он греб деньги лопатой, но ведь он почти не бывал дома, – говорит он. – Как только он заканчивал одну коллекцию, приходилось приступать к следующей». [944]

4 июля 2009 года Пол и Ли приняли участие в лондонском гей-параде. Пол шел в колонне, а позже пришел к своему бойфренду в кафе «Богема» в Сохо. «К тому времени, как я туда попал, он и его свита ели и пили уже четыре часа. Наверное, в тот день они сделали кафе кассу, – вспоминает Пол. – Счет составил около 900 фунтов, и мне не нравилось, что его спутники все время заставляли его угощать их. Ли приехал в Сохо на джипе, и мне пришлось отогнать его назад. Потом мы поехали домой, и он сделал мне тост с сыром». [945]14 июля Ли поехал к Леди Гаге в Брикстонскую академию; хотя ему не слишком нравилась ее музыка, он понимал, что 23-летнюю певицу из Нью-Йорка волнуют те же проблемы, что и его: давление славы, опасности, которые подстерегают знаменитостей, радости гедонизма и пагубное сочетание секса и насилия.

Тем временем юристы Маккуина подготовили окончательный вариант его завещания. Впервые Ли составил черновик в 2008 году; в течение последующего года он неоднократно изменял его и вносил поправки. В июле 2009 года окончательный вариант был готов; ему оставалось только подписать его. По словам Джанет, если бы Ли не подписал завещание, все досталось бы их отцу. В том же месяце Ли снова пытался покончить с собой, приняв огромную дозу наркотиков. «За год до смерти Ли только о ней и думал», – вспоминает Джанет. [946]Как увеличивалась доза, так же увеличивались его тревожность, паранойя и депрессия. Когда он уходил в очередной загул, он переставал беспокоиться из-за того, что он ВИЧ-положителен. «Он был ВИЧ-положительным, но по-прежнему занимался незащищенным сексом, когда был под кайфом», – говорит Пол Стаг. [947]«У него был ВИЧ, но он относился к этому легкомысленно: «А, кому какое дело?» – вспоминает БиллиБой*. – Я был слегка обескуражен, когда он мне рассказал. Он безответственно относился к себе до самого конца. По-моему, он ненавидел себя… очень жаль». [948]

Джейн Хейуорд, дизайнер женской одежды, занимавшаяся распространением марки McQ, вспоминает, как напрягались служащие, когда чувствовали запах дыма – признак того, что приближается Маккуин, единственный, который смел нарушать запрет на курение на работе. «Все побаивались его срывов и перепадов настроения, – говорит она. – А еще он иногда врывался в студию рано утром, злой и раздраженный». Сотрудники боялись, что он раскритикует их работу и что им прикажут переделывать всю коллекцию в последнюю минуту. «В то же время он все больше и больше отстранялся, бывало, по многу дней не приступал к действиям. Был период, когда он три недели не появлялся на работе». [949]

И все же Ли боялся сделать решающий шаг; он понимал, что его самоубийство станет тяжким ударом для родственников, особенно для матери. В 2009 году болезнь почек у Джойс усугубилась, и Маккуин заподозрил, что матери недолго осталось жить. Он принял решение ради нее соблюдать приличия; выставил на продажу дом на Кадоган-Террас за 1,7 миллиона фунтов (впоследствии он его сдал), купил квартиру на Данрейвен-стрит и одобрил планы Гая Моргана-Харриса по ремонту и переоборудованию квартиры в «логово» его мечты. [950]Он сшил свадебное платье для племянницы Мишель, дочери Тони, дал пространное интервью Кэти Хорин из New York Times и продолжал вращаться в обществе. Он регулярно питался в ресторане Скотта на Маунт-стрит, который служил «его местной столовой», так как рядом находилась его съемная квартира. [951]22 сентября, во время празднования 25-летия Лондонской недели моды, он пошел на ужин, устроенный Vogue и интернет-магазином Net-a-Porter в честь Ника Найта.

Еще одной ниточкой, которая привязывала Ли к жизни, стала его давняя мечта революционизировать моду. Несмотря на разочарование в системе – бесконечный цикл коллекций «осень/зима», «весна/лето», мужских вещей, аксессуаров и т. д., – он по-прежнему бросал вызов самому себе. Кроме того, он понимал, что оставил большое наследие. Ему было небезразлично, как его будут вспоминать. Еще в 2004 году он сказал: «Я хочу быть создателем определенного силуэта или способа кроя, так что, когда я умру, все будут помнить, что двадцать первый век начался с Александра Маккуина». [952]