Эндрю Уилсон - Александр Маккуин. Кровь под кожей

Когда Ли начал работу над коллекцией Plato’s Atlantis («Атлантида Платона»), названной в честь легендарного острова, впервые описанного древнегреческим философом в диалоге «Тимей» около 360 года до н. э., он говорил служащим: «Я не хочу смотреть ни на какие формы, не хочу никаких намеков и аллюзий. Пусть все будет новым». [953]Сара Бертон вспоминает, что однажды в дизайнерской студии он развернул все столы кругом, чтобы он и его команда видели только куски ткани, висевшие на стене. «И он был совершенно прав, потому что он создал нечто новое, без каких-либо аллюзий», – сказала Сара. [954]Последняя коллекция была навеяна морем – он любил заниматься дайвингом и был большим поклонником фильма Джеймса Кэмерона «Бездна» 1989 года – и мрачными глубинами его подсознания. В фильме Кэмерона в ходе поисков подводной лодки, исчезнувшей в Атлантическом океане, герои обнаруживают новый вид людей. Маккуин в «Атлантиде Платона» попытался представить, как могли бы выглядеть эти люди: недоступные, похожие на статуи женщины, поднятые на фут выше благодаря «дурацким», куполообразным туфлям-«броненосцам» по образцу туфель 1968 года художника Аллена Джонса. [955]Лора Крейк из «Ивнинг стандард» сравнила их с «раздвоенными копытами», [956]а еще одна редактор модного журнала назвала их «крабьими клешнями». [957]Коллекция стала своеобразной иллюстрацией к дарвиновской эволюции, только в обратном порядке. «Мы вышли из воды, и теперь, с помощью технологии стволовых клеток, должны вернуться назад, чтобы выжить», – сказал Маккуин. [958]

Ли экспериментировал с цифровой печатью непосредственно на ткани еще в коллекции Natural Dis-Tinction, UnNatural Selection, но в последней коллекции он довел технику до совершенства. «Ли овладел техникой плетения, создания любого образа, и он мог перенести изображение на ткань так, что все части узора совпадали вплоть до шва, – говорит Сара Бертон. В целом он разработал 36 различных принтов, которые были «подстроены по кругу» на фигуру. «Под подстраиванием по кругу я имею в виду, что мотивы повторялись, а центр находился посередине куска материи». [959]

Дефиле снимали две робокамеры на рельсах и проецировали происходящее на большом экране – зрители мельком замечали там и самих себя, – а также передавали его вживую в Интернет через сайт Ника Найта SHOWstudio. За полчаса до начала Леди Гага прислала твит о том, что во время показа она представит свой новый сингл; за секунду сайт набрал 30 тысяч лайков и «рухнул». Название Bad Romance и сама песня, посвященная зависимости от нездоровых отношений, нашли отклик в душе Маккуина. В видеоклипе на Гаге в роли женщины, проданной русской мафии, надеты вещи из коллекции Plato’s Atlantis, в том числе и туфли-«броненосцы». В последний год жизни Ли Леди Гага стала кем-то вроде его музы. В мае 2011 года она сказала в интервью журналу Harper’s Bazaar, что ей кажется, будто ее песню Born This Way написал Маккуин, точнее, продиктовал с того света. «По-моему, он там на небесах дергает за нити моды, паясничает и многое придумывает, – сказала она. – Это даже не я написала проклятую песню. Это он!» [960]

В октябре того года, примерно во время его последнего парижского показа Ли ощутил необходимость помириться с сестрой Джанет. Он попросил прощения за то, что он ей наговорил. Джанет велела ему не валять дурака; она очень обрадовалась, что он ей позвонил. Он спросил, хочет ли она приехать к нему на Рождество, но, к сожалению, она уже запланировала отпуск в другом месте. Кроме того, Джанет знала, что ее брат любит менять планы в последнюю минуту. «За пару лет до того мы с ним договорились вместе поехать летом в отпуск, но в конце концов он не поехал… Это было вполне в его духе – если он был в плохом настроении или ему просто не хотелось, он мог вообще ни с кем не общаться». [961]

Пол Стаг заметил, что осенью 2009 года Ли начал мало-помалу удаляться от жизни. Полу хотелось не только развлекаться в спальне, но Ли как будто ничем не интересовался. «Помню, он сказал, что собирается созвать пресс-конференцию и рассказать о том, что у него ВИЧ, – сказал Пол. – Я думал, что это никого не касается, но он считал, что обязан сделать каминг-аут». Пол участвовал в благотворительном аукционе по сбору средств для Фонда Терренса Хиггинса; в ноябре Ли обещал пожертвовать одно из своих платьев, стоившее 10 тысяч фунтов. «Было пять утра, и мы лежали в постели еще с одним парнем; и он, и Ли были совершенно упоротые, – вспоминает Пол. – Ли велел мне: «Трахни его!», но я уже несколько раз закончил. Я сказал, что не хочу, я ведь не заводной. Он стоял на своем: «Если хочешь получить то платье на аукцион, трахни его сейчас». Я понял, что с меня хватит, и ушел». [962]Больше они никогда не виделись.

В конце года Маккуин почувствовал себя одиноким и беззащитным. В декабре он согласился встретиться с Максом Ньюсомом и Николой Брайтон, которые писали сценарий об Изабелле Блоу. Большую часть встречи, которая продолжалась два с половиной часа, Маккуин плакал навзрыд. После встречи с ним режиссеры испытали потрясение и тревогу. [963]И все же Ли старался сдерживать горе. Многие его знакомые видели лишь фасад и не подозревали, как глубока его депрессия. «Он был очень собранным, в отличной форме, – вспоминал фотограф Стивен Кляйн, который на Рождество обедал с ним в Лондоне. – Мы с ним задумали несколько совместных проектов». [964]На Новый год Ли поехал в Валь-д’Изер, где катался на лыжах с Аннабелл Нейлсон и Джеем Массакре; друзья жили в роскошном шале, которое любил Боно; оттуда открывался живописный вид на олимпийскую трассу. Интерьер шале не понравился Маккуину. «По-моему, слишком много сосны, – сказал он. – Неужели вам приятно жить в сауне?»

В январе Ли полетел в Милан, где показал свою коллекцию мужской одежды; по его словам, коллекция была навеяна Стингом, которого он назвал «своим идеалом мужчины, потому что он настоящий мужчина». [965]

Вернувшись в Лондон, он узнал, что болезнь у его матери прогрессирует. «Мы все звонили Ли за несколько дней до того, как мама скончалась; мы говорили, как ей плохо, звали его повидаться с ней, – вспоминает Джанет. – Но он не хотел приезжать в больницу. Он очень страдал, потому что в глубине души понимал, что маме, скорее всего, остались считаные дни». [966]Врачи советовали Джойс остаться в больнице на Рождество 2009 года, но у нее были другие планы. Она привыкла встречать Рождество в кругу семьи, и 25 декабря она оделась и приготовилась покинуть больницу. «Врачи не отпускали ее, и она очень злилась, – вспоминает Майкл Маккуин. – Тогда я единственный раз слышал, как она ругается; она сидела на краю кровати, жаловалась, что врачи не пускают ее домой. Она даже на Ли напустилась, послала его куда подальше. Я пошел поговорить с врачами; ее отпустили домой с тем условием, что через четыре часа мы привезем ее назад. Счастливее я не видел ее уже давно». [967]