Михаил Шевченко - Избранное

«1939—1940 годы. Том I (над цифрами рисунок — скрестились штыки. — М. Ш. ). Часть первая. 1939 год.

Это было трудное для Мальтинии время. Она готовилась к войне. Мне прислали повестку. Война. На фронт. Пришлось идти на фронт. И я пошел готовиться на фронт. За мной приехал сержант с двумя солдатами.

Попрощался. И поехал.

Война была на Западном фронте с Нацысией.

Нацысский флот высаживался в городе Мипунгиберге. И высадился. Как он высаживался — показываю на рисунке 5…»

Рукопись обрывалась на этом. Рисунок. Берег моря. Пулемет на берегу. Он строчит. Рядом бочки, бочки, бочки. Всадник вверх ногами — упал под пулеметным огнем. В блокноте целая серия рисунков. Знаков препинания нет. Буквы «у», «ч», «с», «е» во многих случаях перевернуты.

Жаль, что не написано дальше.

Вышли с ним на улицу погулять. Направились было по набережной — привычному маршруту. Вдруг Максим остановился и таким извиняющимся голосом:

— Папа, я пойду к ребятам, — и показал рукой на горку; там играли в салки трое мальчишек. — Мне с ними лучше…

От неожиданности я остановился.

— Почему же тебе со мной плохо?

Он смутился.

— Да нет, папа, не плохо с тобой. Я же так не сказал тебе…

— Все правильно, родной. Все так, как и должно быть. Иди к ребятам. Я тоже когда-то ушел к ним. И твой сын уйдет однажды от тебя… Иди.

Но почему же так больно?

Начинает играть на скрипке маленькие вещицы. Умению своему удивляется.

Дома я все время рядом с ним.

— Я правильно играю, папа?

— Да. И правильно. И хорошо. Ты думаешь, тебе даром учительница поставила четверку?

— Да, наверно, недаром… Но почему же мне говорили, что у меня нет слуха и я не буду играть.

— Да забудь ты про все это. Давай разбирать то, что тебе задано к зачету.

— Давай. Только я сейчас наканифолю смычок.

Играем «Сурок» Бетховена. Я сопровождаю на пианино. Право же, неплохо выходит.

Когда закончили, предлагаю еще раз сыграть.

— Нет, папа. Не надо. Я расплачусь… Давай лучше «Пастушка».

«Пастушок» — веселая чешская народная песня.

— Знаешь, папа, «Соловушку» Глинки я тоже не могу играть. Очень уж она грустная, эта песня…

Играем с ним в хоккей. Худо владеет клюшкой, неточно посылает шайбу. Это его расстраивает.

— Не умею я, папа, играть, не умею…

— Как же ты не умеешь? Вот я тебе сейчас дам хороший пас. Принимай!..

Хочется уверить его в своих силах, в своих способностях научиться играть в хоккей так, как играют все ребята.

Это удается. С каждым днем он играет увереннее. И уже не стесняется ребят.

Уговорили мы переехать из Россоши к нам моих родителей. И вот уже месяца два они живут у нас. Максим еще больше подружился с ними. С дедушкой Петей охотно гуляет у канала, рассказывает ему о шлюзах, о баржах, о тушинских «моржах». С бабушкой Груней — особенная любовь. Еще бы! Встает она по-крестьянски, чуть свет, и к уходу Максима в школу ждут его на столе то блинчики со сметаной, то пирожки с начинкой, то вареники с творогом, то — самое любимое — сладкие плюшки.

Бабушка снаряжает Максима в школу. Бабушка встречает его из школы и угощает хохлацким борщом, таким, что от него за ухо не оттянешь. Бабушка — самая терпеливая слушательница фантастических его рассказов, его «тысячи и одной ночи». Бабушка купает его. И, ложась спать, Максим просит бабушку посидеть у его постели и рассказать что-нибудь, а то еще — положить руку на голову или на спину, и так засыпает.

Я рад их дружбе. Тем более что бабушка Груня не только ласкова, но и требовательна.

— Как жизнь теперь? — спрашиваю у Максима. — С дедушкой и бабушкой?

— Да хорошо, папа. Только одного жаль… Что мы уже никогда не поедем в Россошь к бабушке и дедушке.

Звоню домой по телефону.

— Ты что делаешь? — спрашиваю.

— Играю на скрипке. Разучиваю трезвучия.

— И как?

— Да кое-что не получается. Но ты, папа, не волнуйся. Получится. Вот приедешь с работы и проверишь.

Звонит мне на работу.

— Ты можешь меня поздравить, папа.

— С чем?

— С четверкой по переводному экзамену. Теперь я ученик первого класса Тушинской музыкальной школы! Вот!

— Что ж. Целую тебя, родной. Спасибо.

— Ну, за что же спасибо? Это тебе спасибо. А как у тебя дела там?

— Да ничего, — говорю, — все в порядке.

— Ну, вот видишь. Значит, у нас с тобой, папа, все хорошо.

Мать решила подарить маленькой дочке своей подруги игрушечное Максимкино пианино «Звенигород». Максим сначала согласился. Потом помрачнел.

— Не надо, мама, отдавать…

Подошел к инструменту. Погладил клавиши. Одним пальцем выстучал: «Пусть всегда будет солнце!..» — эта песенка написана на крышке пианино.

— Тебе жалко? — удивляется мать. — Жалко?.. Жадюга ты!

— Не жадюга… Я дам тебе денежек из своей копилки! Лучше купи ей другое.

— Купи… А это? Оно тебе уже не нужно!

— Но я ведь маленький играл на нем. Мне жаль с ним расставаться…

Мать все же уносит пианино. У Максима слезы на глазах.

— Ну и уноси, уноси… Только не жадный я! Не жадный!.. Как же ты не понимаешь? — кричит он вслед и едва сдерживается, чтобы не расплакаться.

Принес я Максиму том А. С. Пушкина. Максим просмотрел книгу. Полюбовался ею. Потом снова открыл фронтиспис, на котором изображен Александр Сергеевич со своей няней.

— Знаешь, папа, бабушка Груня — это моя Арина Родионовна. Она мне иногда и баловство прощает, — я ж понимаю. И уже столько сказок и историй рассказала про чертей да про колдунов всяких. Прямо как у Гоголя. А это из жизни Сагунов — вот где она родилась…

— Ты бы записал эти истории.

— Да как-нибудь соберусь… Когда время будет, — ответил Максим.

Звонит по телефону из Коктебеля, где отдыхает с матерью.

— Папа, я прочитал книжку «Легенды и мифы Древней Греции». Ты знаешь какая книга! О, если ты не читал — прочитай! Прочитай до моего приезда. Ладно? Приеду — поговорим!..

Приходит с улицы и плачет.

— Что случилось?

— Мы играли в банку. И Митька ударил меня палкой. Нарочно ударил.

Вытирает слезы рукавом. Они бегут обильнее, когда жалуешься.

— Понимаешь, папа, банка была в стороне. А он — не по банке палкой, а меня по ногам, нарочно.

Поднимает штанину, и я вижу синяк у щиколотки.

Это уже третий, если не пятый раз приходит он со слезами. Максима я учу играть осторожно. Что же делать? Идти ссориться с мальчиком? Идти к его родителям?.. Но тогда Максим всякий раз будет искать моей защиты.