Наталия Будур - Нансен. Человек и миф

Постепенно температура стала повышаться, и путешественники поняли, что где-то рядом — море.

16 сентября, когда было «всего» -18°, исполнилось два месяца со дня спуска лодок с борта «Ясона» на воду, то есть с начала собственно Гренландской экспедиции. Праздничный пир по этому поводу состоял из кусочков масла, которые были выданы на обед. А вскоре путешественников поздравили и пуночки, покружившие над санями.

19 сентября удалось поймать в паруса саней попутный ветер — и неожиданно сани понеслись вперёд на бешеной скорости. К счастью, Свердруп и Нансен успели ухватиться за них, а вот Кристиансену пришлось догонять их на лыжах. Но вскоре и Фритьоф отстал от саней-скороходов, которыми рулил Свердруп, не заметивший «пропажи» товарищей, а также части груза, слетевшего с саней во времени бешеной гонки. Нансен, следовавший за Свердрупом, подобрал ледоруб, банки с провиантом, меховую куртку и вяленое мясо.

Вторым паромом «мчались» Дитрихсон с лапландцами. Они тоже потеряли три ящика с сушёным мясом. Пришлось вернуться и разыскать их. Наконец все собрались вместе, проверили груз и надёжно привязали его.

За этот день экспедиция преодолела большой кусок пути, и вечером Балто заметил на горизонте горы — уже не лёд, а землю. Радостное событие по устоявшейся традиции отметили праздничным обедом из галет с джемом и маслом. Для праздника был и ещё один повод: сани остановились буквально в последний момент на краю глубокой трещины и путешественники чудом избежали гибели (в который уже раз!).

Отныне вперёд продвигались с большой осторожностью, ощупывая путь длинным шестом. Коварные трещины были прикрыты снегом, и провалиться в них было очень легко.

«21 сентября, — писал Нансен, — я никогда не забуду. Мы смогли вволю напиться. Я думаю, это был лучший день нашей экспедиции».

Именно 21-го Фритьоф наткнулся на снежницу — водоём, образующийся на поверхности ледяного поля в результате таяния снежного покрова. Снежница Нансена была небольшой, но иногда они представляют собой настоящие озёра чистой и прозрачной пресной воды размером в сотни квадратных метров глубиной до полутора метров. Интересно, что не все исследователи Арктики были согласны с Нансеном в том, что такую воду можно пить. Многие считали её причиной возникновения цинги, что совершенно не соответствует действительности.

24 сентября путники достигли западного края материкового льда. Скоро они были у озера, по которому с большими опасениями, в снегоступах, использовавшихся в последние дни на твёрдом льду вместо лыж, прошли до настоящей земли. Ступить на неё было счастьем!

На следующий день вечером разожгли громадный костёр из сухого вереска и долго сидели, любуясь весёлыми языками пламени.

26 сентября Нансен подстрелил зайца — и у путешественников вновь был праздник. В этот же день они ночевали у реки — впервые за полтора месяца. Трудный переход по ледяному плато был окончен! Кроме того, на песчаном берегу они увидели следы эскимосской обуви — первые человеческие следы.

До Готхоба решили добираться морем: через фьорд на лодке, которую предстояло построить самим из пола палатки, лыж, палок от саней и шестов. Плыть предстояло Нансену и Свердрупу. Остальные же члены экспедиции должны были вернуться к подножию ледника, чтобы взять спрятанные там вещи. Свердруп и Нансен по прибытии в Готхоб вышлют продовольствие и лодки, чтобы переправить всю экспедицию через фьорд.

Лодку соорудили довольно быстро — благодаря мастерству Свердрупа, старого морского волка, который и руководил процессом. Самым трудным оказалось изготовить сиденья, поскольку даже вёсла удалось сделать из лыжных палок, прутьев и парусины. А вот сиденья соорудили из штатива теодолита и двух тонких лыжных палок. По словам Нансена, это были «самые неудобные сиденья» в его жизни, на которых он никогда больше и ни при каких обстоятельствах «не хотел бы посидеть», потому что «это было мучительно».

Красотой судёнышко не отличалось, а походило более всего на перевёрнутый панцирь черепахи. Однако плавучие его свойства оказались достаточными для того, чтобы переплыть широкий фьорд.

28 сентября лодку спустили на воду, но Фритьофу с Отто пришлось с ней повозиться, потому что глубины поначалу было недостаточно — судёнышко всё время садилось на мель. Так и стаскивали друзья свою скорлупку с одной на другую мели, пока наконец не вышли на чистую, глубокую воду. Несколько часов пришлось провести им в ледяной воде — к счастью, всё обошлось.

На ночь пристали к берегу. Нансену ещё днём удалось подстрелить несколько чаек, поэтому впервые за несколько недель они вдоволь наелись:

«Нет слов, чтобы описать то состояние блаженства, в которое впали двое дикарей, сидя на берегу и пальцами вылавливая из котла кусочки нежного мяса и отправляя их один за другим в рот. <���…> Вдруг над головой в небе возник какой-то невероятный вихрь красок, превратившийся в крутящийся огненный столп. От сияния заслезились глаза. Затем пламя как бы потухло, свет стал гаснуть, а по усыпанному звёздами небу лишь проплывали отблески былого великолепия».

Это северное сияние, которое Нансену придётся наблюдать в Гренландии ещё несколько раз, поразит его на всю жизнь. По утверждению учёного, больше такого он нигде и никогда не видел.

1 октября, несмотря на сильный ветер и постоянную течь в лодке, из которой всё время приходилось отчерпывать воду, путешественники добрались до берега. Им повезло невероятно, потому что вокруг стоянки простирались заросли голубики. Путешественники накинулись на неё с жадностью, ели сначала стоя, потом сидя, а под конец легли на животы, но есть не перестали. Потребность организма в витаминах была столь велика, что поглощённое безумное количество ягод не имело никаких неприятных последствий.

До Готхоба оставался ещё небольшой переход, который и был совершён тем же вечером на лодке. Настроение путешественников всё улучшалось, потому что плыли они по фьорду, который очень напоминал им западную Норвегию.

3 октября они наконец добрались до селения Херрнхут. Лодку тут же окружили эскимосы, а вскоре подошёл и молодой человек «европейской наружности, но в костюме эскимоса». Он поздоровался и задал странный, как показалось Нансену, вопрос: «Вы говорите по-английски?» Но тут же недоразумение прояснилось — датчанин принял прибывших за англичан. Фритьоф ответил, что они норвежцы, совершили только что переход через Гренландию, а его фамилия — Нансен. «Да что вы! — воскликнул в ответ молодой человек. — Поздравляю вас, господин Нансен, с присвоением вам докторской степени. Мы только что узнали об этом из газет!»

Затем новый знакомый, который назвался Бауманом, проводил путешественников в дом губернатора, располагавшийся в соседнем Готхобе.