Макс Гофман - Война упущенных возможностей

Командование над войсками, стоявшими и скоплявшимися между Вислой и Оржицем, принял командир гвардейского резервного корпуса, генерал от инфантерии фон Гальвиц.

7 февраля южная ударная группа Лицмана, командира 40-го резервного корпуса, начала атаку на Иоганнисбург и далее на юг, в излучину реки Писсы. 10-я армия выступила днем позже. 8-й армии дан был приказ перейти в наступление, лишь только обнаружится попятное движение противника, и затем уже не терять соприкосновения с ним.

Нелегко было придерживаться намеченной диспозиции. Уже много дней, как началась настоящая восточнопрусская метель: снегу нанесло на целый метр, и резкий восточный ветер местами образовал из снега высокие валы и стены. Продвигаться вперед в сомкнутых колоннах было невозможно, пушки и повозки застревали в снегу.

Наших приготовлений русские совершенно не заметили. 7-го и 8-го утром у них по всему фронту сообщалось: «У неприятеля положение без перемен, он выгребает везде снег из окопов».

Уже 7-го числа после полудня генерал Лицман перешел Писсу к югу от Иоганнисбурга, взял 8-го числа Иоганнисбург и, выставив заслон против Оссовца, проник в ближайшие дни до Райгрода. Здесь он наткнулся на сильное сопротивление русских войск; одновременно противник перешел в наступление из Оссовца.

Благодаря решительным и разумным мерам, принятым генералом Лицманом, противник у Райгрода был опрокинут, а атака от Оссовца отражена.

Наступление 10-й армии, начавшееся утром 8-го числа, не встретило серьезного сопротивления. Русские были захвачены совершенно врасплох и стали искать, как всегда при охвате их флангов, спасения в поспешном отступлении. За отходом правого русского крыла вскоре последовал и отход центра. 8-я армия немедленно выступила и по пятам преследовала отступающего неприятеля. Что касается 10-й армии, то ей в эти дни приходилось бороться не столько с русскими, сколько с погодой. Войска с величайшим трудом продвигались вперед, пехотные колонны растянулись, артиллерия и обозы застревали, вперед удавалось продвинуть лишь отдельные орудия, с запряжкой по двенадцать и даже восемнадцать лошадей при поддержке пехоты. Несмотря на это, колонны 10-й армии достигли уже в ночь с 10-го на 11-е шоссе на Ковно у Вержболова и Сталюпенена.

Помимо большого количества пленных, которые были отрезаны при отступлении русских частей по шоссе, в наши руки попали громадные запасы продовольствия, частью на складах, частью еще даже в вагонах. Это обстоятельство вообще дало возможность 10-й армии наступать, так как нельзя было и думать о подвозе по занесенным снегом дорогам провианта и фуража.

Несмотря на доблесть наших войск – начиная с командира и кончая последним солдатом, – большой успех, на который так надеялись, разбился о физическую невозможность в такую погоду быстрее идти вперед. Значительным частям русской 10-й армии удалось, отступая, занять безопасное положение, прежде чем замкнулось кольцо нашего окружения.

14-го числа наступавшей 8-й армией был взят город Лык, оборонявшийся 3-м сибирским корпусом. К сожалению, генерал Лицман продвинулся недостаточно быстро, и этот корпус ушел через Августов за Бобр, тогда как генерал Лицман лишь в ночь с 16-го на 17-е пробился с горячим боем к Августову.

14-го числа обходные колонны 10-й армии достигли, приблизительно, линии Сувалки – Сейны.

Между тем командующий 10-й армией еще надеялся отрезать в районе Августова значительные силы противника и потому двинул свои войска далее, за линию Сувалки – Сейны.

Тем временем погода изменилась, наступила оттепель, и снега превратились в непролазную грязь и наводнение.

Авангард 21-й армейской дивизии продвигался по шоссе Августовского леса по направлению от Сейны, стремясь выполнить задание штаба армии – отрезать неприятеля еще под Августовом; неожиданно он наткнулся на сильные колонны отступающих русских, которые были им опрокинуты и частью даже взяты в плен.

Штаб 10-й армии убедился теперь, что отрезать противника у Августова уже невозможно. Он принял смелое решение перебросить значительные силы со своего левого крыла, расположенного на северной границе Августовского леса, в район к северо-западу от Гродно, чтобы там, не обращая внимания на Гродненскую крепость, отрезать противника при выходе его из Августовского леса.

Еще до прибытия авангардов 8-й армии к Августову нами были получены сведения о сосредоточении крупных русских сил в районе Ломжи.

Из сжавшейся при дальнейшем наступлении 8-й армии были взяты две дивизии и двинуты против Оссовца. С одной стороны, нам хотелось воспрепятствовать появлению оттуда неприятеля, с другой – предполагалась попытка захватить эту крепость, причем командующий фронтом все еще надеялся, что 40-му резервному корпусу в дальнейшем удастся форсировать Бобр и штурмовать Оссовец с тыла.

Положение частей 10-й армии, запиравших выход из Августовского леса к западу от Гродно, становилось весьма тяжелым, так как русский 20-й корпус, отрезанный со своими главными силами в Августовском лесу, делал упорные попытки прорваться; в то же время русские войска, подвезенные в Гродно, также наступали свежими силами с целью освободить своих попавших в мешок товарищей. Однако атаки с запада и востока нами были отбиты, и в конце концов отрезанные части русских войск должны были сдаться.

Как ни радовало нас поражение русской 10-й армии, которое дало нам больше ста тысяч пленных, несколько сот орудий и массу военного снаряжения, но все же довести операцию до конца и стратегически ее использовать не удалось. Генералу Лицману не удалось переправиться через Бобр, так как характер местности представлял всевозможные трудности, а оттепель и ливни превратили низину Бобра в болото; на высоком же берегу реки тянулись укрепленные позиции 3-го сибирского корпуса. Нам доносили, что корпус находится в бетонированных укреплениях. Насчет «бетона» мне не верилось, но одного моего скептицизма было недостаточно, и мы вынуждены были отказаться от попытки форсировать Бобр. Однако годом позже при разведке в тех местах я убедился, что я был прав и что никакого бетона там не было.

Фронтальная атака на Оссовец, несмотря на участие тяжелой артиллерии, не имела никакого успеха. За несколько дней до этого, когда командующему Восточным фронтом еще казалась возможной переправа через Бобр, Людендорф приказал приступить к постройке укрепленной позиции восточнее линии Августов – Сувалки – Неман. Теперь 10-я армия получила приказ отвести свое правое крыло на эту позицию. Что касается левого крыла армии, то ему была предоставлена свобода действий. Одновременно левому крылу было приказано выделить часть сил, необходимых для действий на южной границе Восточной Пруссии.