Михаил Яснов - Путешествие в чудетство

Леонид Каминский (1931–2005) не был детским поэтом в «чистом» значении этого понятия — он писал очень смешные стихи, некоторые из них становились популярными песенками, но основная его работа шла по другому руслу. И всё же все, кто его знал, со мной согласятся: именно поэт ическая душа нашего друга объединяла вокруг него детских писателей всех возрастов и творческих устремлений. А стихи, написанные в «каминском» духе, говорят сами за себя:

Наверное, нет у нас в Петербурге (да и далеко за его пределами) такого ребёнка, который хоть однажды не держал в руках «Весёлые картинки» или «Мурзилку», «Костёр» или «Кукумбер» со стихами, сказками, рассказами Каминского и его смешными рисунками, — ведь прежде всего он был замечательным, ни на кого не похожим художником.

У Каминского свой стиль — узнаваемый и неповторимый: его иллюстрации к детским книжкам не спутаешь ни с какими другими. Герои его «весёлых картинок» (а это в основном мальчишки — девчонок он побаивался и очень боялся рисовать, думаю, из-за повышенной требовательности к себе и деликатности: а вдруг не получится или получится не совсем удачно?) — так вот, его герои составляют бесконечный и презабавный «мультик», в котором все бегут, летят, переворачиваются с ног на голову, хохочут, строят рожицы и прямо на книжных страницах выясняют свои отношения. Точь-в-точь как в этой книге. Такие картинки можно рассматривать просто так, без текста, придумывая свой собственный сценарий и наделяя персонажей шутками, которые так и сыплются с их губ.

Однажды Леонид Давидович (если вы позволите, я буду называть его просто Лёня или даже — как это было у нас заведено — Лёнечка) получил такое письмо:

«Дорогой Учитель Смеха! Я очень люблю смеяться и смешить других. Я бы тоже хотела стать Учителем Смеха. Напишите мне, где учат этой профессии и куда подавать заявление». Лёня улыбался и сокрушался: «Что ответить этой ученице? Действительно, куда подавать заявление? Кто готовит юмористов?»

Сам-то он, конечно, никаких «юмористических факультетов» не заканчивал. Первая его специальность была далёкой от литературы: выпускник Ленинградского инженерно-строительного института, он стал инженером-строителем. Хотя, как он позже вспоминал, «определённую школу юмора я всё же прошёл: вместе с другими студентами-остряками выпускал огромную склеенную из обоев сатирическую стенгазету “Молния”, где рисовал карикатуры на нерадивых студентов и дружеские шаржи на преподавателей. Иногда мы пытались делать наоборот: карикатуры на преподавателей и шаржи на студентов, что, естественно, начальством не поощрялось».

Вторым его институтом был полиграфический, а дипломной работой стало редактирование собственной книжки юмористических рисунков «О больших и маленьких».

А дальше начинается самое увлекательное: «Интерес к карикатуре привёл меня в коллектив, который можно было смело назвать настоящей, профессиональной школой юмористической графики и поэзии. Это был “Боевой карандаш” — содружество художников и поэтов, прославившееся своими сатирическими плакатами ещё со времён Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда».

В «Боевом карандаше» Леонид Каминский проработал почти тридцать лет. Его весёлые плакаты украшали стены домов, висели в учреждениях и транспорте. Их тогда знали все — и большие, и маленькие. В то время в «Литературной газете» появился юмористический раздел «Клуб 12 стульев» — очень быстро он приобрёл необыкновенную популярность у читателей, и первый Лёнин рассказ под названием «Графоман» был опубликован как раз в этом разделе.

Лёнечка всегда с неизменной готовностью и радостью пересказывал истории из жизни и «творческого быта» участников «Боевого карандаша». Записывать за ним было невозможно: всё в этих историях — голос и интонация, жесты и мимика, и особые «каминские» паузы, после которых выдавался «эпиграмматический пуант», — всё было мимолётно, относилось к тому сиюминутному юмору, который не зафиксируешь на бумаге.

Юмор стал не только главной частью творчества Каминского, но превратился в его образ жизни. Великий добыватель и рассказчик анекдотов (а когда появился интернет — всего смешного, что только можно в нём отыскать), он сделал добрую шутку и весёлую выдумку способом общения и рассылал друзьям свои «фирменные» лубки (юмористические рисунки с подписями в стихах) и многочисленные шаржи, непревзойдённым и признанным мастером которых он оставался до своего последнего дня.

А какими письмами он их сопровождал!

«Дорогой Миша! Посылаю тебе твой замечательный портрет для личного пользования. Извини, если я немного тебя изуродовал.

На самом деле ты немного очаровательней. Разрешаю использовать в монографиях, биографиях, в журнале “Весёлые картинки”, а также в Большой литературной французской энциклопедии. Гонорар — в пышечной. Целую!»

В общем, наш дорогой друг по праву был членом Союза художников.

И не только.

Когда-то на всех улицах, где стояли газетные ларьки, можно было встретиться ещё с одной не менее удивительной и плодотворной деятельностью Леонида Каминского — журналиста и ведущего юмористических рубрик в газетах и журналах.

Всё началось в семидесятые годы, когда Лёня несколько лет руководил отделом юмора «СЛОН» в ленинградском молодёжном журнале «Аврора». Но настоящая его журнальная и журналистская деятельность началась в 1979 году — на страницах журнала «Костёр» появилась юмористическая рубрика «Весёлый звонок», бессменным ведущим и художником которой он оставался более четверти века.

«“Костёр” — журнал для школьников, — вспоминал Лёня, — поэтому я решил, что отдел юмора должен вести учитель. И не просто учитель, а Учитель Смеха. Вот так я неожиданно для себя стал учителем-самозванцем, без законного педагогического образования. На страницах журнала я стал проводить “уроки смеха”. Были и домашние задания, например, постоянный конкурс “И все засмеялись!”. Суть конкурса в следующем: читатели должны присылать смешные истории с последней фразой “И все засмеялись!”. Реакция оказалась совершенно неожиданной: редакция “Костра” была буквально завалена тысячами писем, присылаемых из разных концов необъятного Советского Союза. А количество, естественно, переходило в “качество” — я стал обладателем огромной коллекции школьного юмора…»