Семён Пегов - Я и рыжий сепар

Сам командир четким движением извлек из подсумка следующий ВОГ и отправил его туда же, по значению. Когда на очереди был третий боеприпас, Моторола кивнул Малому, мол, будь готов, тот кивнул в ответ:

— Ты должен успеть все сделать, пока летит ВОГ — пять-шесть секунд! Пошел, — скомандовал Моторола и тут же выстрелил.

Малой, на этот раз сконцентрированный до предела, все исполнил строго по инструкции. С соседней позиции нетерпеливо махал руками, стараясь привлечь к себе внимание, Шустрый, ему невмоготу было оставаться безучастным.

— Командир, задуть им еще из «сапога»?

— Давай еще один раз, только дождись, пока мы тебя из автоматов прикроем. Выстрелишь — и давай к нам… — молниеносно отреагировал Мотор.

Когда Шустрый бежал к стене, мы пару раз услышали уже знакомые шлепки снайперской плетки. Означало это только то, что тербатовцы снова активизировались и собираются всерьез принять бой. С их стороны тут же затрещали автоматные очереди, над нами засвистели украинские пули, однако укрытие было надежным, единственное — выскакивать теперь на открытое пространство с каждым разом будет все опаснее. Без сомнения, враг вычислит точку, откуда ему прилетает «тяжелое», и переключит огонь на нее.

Шустрый прибежал не с пустыми руками, за плечом наперевес у него висели пара «шмелей», в руках он стиснул по «мухе».

— Малой с Шустрым, отдышитесь… Кто следующий?

Вызвался паренек из сомалийцев, позиция все-таки общая. Мотор хотел было усомниться в рациональности этого предложения.

— Он справится, не ссы, — вмешался Гиви, который, передергивая затвор своего РПК, тоже примерялся, как бы поудобнее выбрать точку для стрельбы.

— И ты здесь, мой кавказский брат?

— Ну а то ж, неужели ты хотел, чтобы я всю дискотеку пропустил?! Да и БК весь расстреляли уже артиллерийский, Царь обещал, что скоро подвезут снаряды. Но ты знаешь, как это быстро делается…

Гиви разложил ручной пулемет Калашникова, его ножками на стену и начал поливать ту сторону железной дороги жужжащими 7/62. Сомалиец тем временем зарядил эрпэгэшку и ждал команды, чтобы повторить трюк, уже дважды сделанный Малым. Правда, сейчас это представлялось в три раза опаснее, вэсэушные автоматы не замолкали. Сомалиец, впрочем, тоже не из робкого десятка оказался, тем более внутри зудело — нужно же доказать, что они мотороловцам в смелости не уступают.

Парнишка после отмашки выскочил в проем, не так расторопно, как Малой, но тоже уверенно задул в депо. О края проема зазвенели украинские пули, но сомалийцу повезло — ни одна из них его не задела, и он гордо переводил дыхание в укрытии.

— Так, бойцы, работаем ВОГами поактивнее, а то бандерлоги там чё-то совсем офигели на расслабоне, чуть эрпэгэшника нашего не сняли.

Интенсивность огня значительно возросла. Следующий на очереди стоял Шустрый, деловито примеряя на плечо «Шмель» — реактивный одноразовый огнемет. После того как Моторола послал за вагоны очередной ВОГ, боец уже был в проеме: пуск «Шмеля» выглядел эффектнее, чем выстрел из РПГ, реактивная струя у него, конечно, помощнее. Едва Шустрый задул, как нас всех слегка подбросило над землей, после секундного замешательства у меня заложило уши, как в самолете при посадке, и я услышал чистосердечный мат Мотора:

— Вот суки, они по нас тоже из РПГ начали работать, хорошо, что в стену попали.

Мы покрылись белой бетонной пудрой и теперь тщательно стирали ее хотя бы с лица. Украинский выстрел раскрошил каменную ограду с обратной стороны, пыль взвилась вверх и теперь оседала с нашей стороны тоже.

У Гиви на голове эта пудра вдруг начала превращаться в коричневатую кашицу, видимо, его зацепило. Сомалийские санитары уже осматривали рану, промывали ее, — кожу у лба содрал осколок стены, — оперативно накладывали бинты, ничего серьезного.

— Гиви, ты как? — отрывисто спросил Мотор.

— Фигня, братик, поцарапался, — бросил тот и водрузил РПК обратно на огневую точку, едва медики успели закрепить повязку.

— Что-то мне подсказывает, они выдвинули группу из здания к вагонам, поближе к нам, стрелять эрпэгэшкой из комнаты не каждый, во-первых, станет, если они не конченые отморозки, конечно. Во-вторых, оттуда обзор больше… Так что давайте им ВОГов накидаем не в помещение теперь, а именно на площадку за вагонами, навесом конкретным… — Командир разложил задачу и поставил автомат с подствольником почти вертикально. После выстрела вскрылась небольшая проблема. — Блин, гребаные ветки! — закричал Моторола, показывая на кроны деревьев, растущих параллельно бетонной стене, где мы укрывались. Его ВОГ разорвался значительно ближе — траектория искривилась из-за того, что граната прошла сетку листвы. Малой услышал предупреждение позже, чем с коленки отправил свой ВОГ в том же направлении. Ему и находившемуся рядом Шустрому повезло меньше: граната, зацепившись за ветки, разорвалась над ними. Маленькие осколки расцарапали висок одному, попали в щеку другому, звук оглушил всех, а рядом снова заматерился Мотор: — Как жжет, сука, под мышкой.

Миллиметровый кусочек металла прошил камуфляж, но командир даже бронежилет не стал снимать, чтобы осмотреть ранение, крови не было, да и жгло, скорее всего, оттого, что метал нагрелся при взрыве. Малой ждал едкого и сокрушительного комментария, но Моторола не разозлился — все-таки сам недоглядел, не учел плотность зеленки.

— Короче, из подствольников не работаем так, а то сами себя поубиваем. Шустрый, дай мне «муху», и пусть тебе перевязку сделают. — Командир расчехлил одноразовый гранатометный выстрел, отщелкнул прицел.

— Мотор, там сейчас все простреливается, — попытался его одернуть Трофим. — Ну его на хер.

Конечно же он не стал никого слушать и в типичной своей резкой, но плавной манере просеменил к проему, замер на полсекунды и тут же задул, три раза подряд щелкнула плетка снайпера-тербатовца, пока командир возвращался на исходную.

Как Трофим пережил эти секунды, одному Богу известно, ведь случись что с Моторолой, от Лены влетело бы первым делом ему. Попасть под праведный гнев Лены страшнее, чем попасть под вражеский обстрел. За Мотора она могла просто порвать. Так что Трофим, как никто другой, радовался тому, что все обошлось.

Запыхавшийся командир был явно доволен собой, вылазка удалась, бойцы смотрели на него с восхищением. Мало того что он показал настоящий мастер-класс: ни одного лишнего движения, минимум времени на прицел, пустую «муху» отбросил с торжествующей эмоцией в стену. К тому же никто не мог его упрекнуть в том, что он выскочил в проем, когда было тихо. Ставил рискованные задачи подчиненным, показал, что готов рисковать не меньше, чем они. Именно из таких поступков складывался его железобетонный авторитет.