Семён Пегов - Я и рыжий сепар

По предварительным оценкам, мощность взрыва не составила более одного килограмма в тротиловом эквиваленте. Но в замкнутом пространстве для смертельного эффекта хватило и этого.

Два куска взрывчатки могли быть похожи на куски мыла, проводки от которых вели к трубке мобильного телефона. Кстати, один из охранников, после того как Моторола зашел в лифт, услышал звон телефона. Через секунду-другую лифт взорвался. Возможно, именно от этого звонка и сдетонировала закладка.

Накануне теракта в Донецке запускали отопительный сезон, по всем высокоэтажным домам шуровали коммунальщики. Именно под видом сотрудников ЖЭКа в подъезд, где проживал Моторола, могли проникнуть убийцы, не вызывая подозрений.

Для профессионала заложить взрывное устройство, пусть даже на крышу лифта, задача на 2–5 минут. А здесь, в ДНР, никто не сомневается, что это сделали именно профессионалы.

— Мы знали, что они готовятся убрать кого-то из первых лиц, — сказал глава ДНР Александр Захарченко после официальной церемонии прощания. Мы стояли за зданием оперы, он курил одну сигарету за одной, разговаривать было тяжко. — Теперь в ответ на обстрелы ВСУ мы будем отвечать снарядами, на которых напишем «За Моторолу», — бросил в сердцах Батя (это позывной Захарченко).

О том, что потеря личная, говорят синяки под глазами и надрыв в голосе. Позже, на могиле, он пообещает, что ополчение вернется в Славянск.

— На его месте должен был оказаться кто-то из нас, — объясняет мне Денис Пушилин.

Здороваясь, обратил внимание: у него под рубашкой был броник, потом понял — это и невооруженным взглядом видно, меры безопасности по охране первых лиц усилили.

— Был известен даже район, где планируется теракт, но никто не знал, кого выберут целью, — продолжал Денис. — Думали, если честно, что собираются убрать кого-то из министров, представителей политического руководства, а Моторола к политике отношения не имел.

Организаторы теракта считали иначе. Для них харизматичный комбат, каждая, пусть даже самая безобидная выходка которого обсуждалась тысячами интернет-пользователей, представлял большую угрозу. Слишком его любили.

Один старичок лет семидесяти подошел к Эдуарду Басурину на площади, где проходила церемония, его глаза блестели.

— Мы с друзьями решили, что в Донецке, как и в Сталинграде, теперь тоже есть свой «Дом Павлова». Это дом, где погиб Арсен, — тихо произнес дед.

Прощаться с ним конечно же пришли не абсолютно все жители Донецка, но прощался с ним действительно весь город. Когда с центральной площади лафет с гробом следовал к кладбищу, люди на улицах останавливались, женщины плакали в полный голос.

«Звезду» Героя ДНР на похоронах нес Даниил Павлов — восьмилетний сын Моторолы, который приехал из России. Даня не сомневается, что спартанцы отомстят за отца.

В Донецке у Арсена остались полуторагодовалая дочь Мира и новорожденный сын Макар. Жена Лена день похорон пережила героически, но горе разрывало ее.

— Зачем тебя у меня забрали? Тебе же там холодно!.. — вырвалось у нее у могилы.

Моторола наверняка уже за пределами понятий «горячо» и «холодно». Но в моем мире без его яркой и огненной бороды определенно стало холоднее.

Накануне они застрелили алабая. Огромный пес был коменданту по пояс. К началу июля в Семеновке — деревне, которая считалась форпостом обороны Славянска, — не осталось ни одного целого дома. Методичные залпы артиллерии ВСУ добились цели.

Хрупкие дачные времянки бедных пенсионеров и основательные коттеджи богачей превращались в крошево. Больнее всего коменданту Семеновки — бойцу с позывным Кедр — было смотреть на брошенных домашних животных.

Олигархи провинциального пошиба, убегая от бомбежек, вместе с мажорной мебелью, изысканным хрусталем, марочным мрамором запирали за семью замками в своих виллах и породистых питомцев. Расчет был на то, что пресловутое АТО завершится в считаные дни или даже часы.

Славянскому бомонду не верилось, что пятьдесят стрелковцев, обросших сотней-другой местных пророссийских активистов, смогут устоять перед «Альфой» СБУ, украинской десантурой, зарубежными ЧВК, перед авиацией, в конце концов. Но они устояли.

И теперь, спустя недели массированных обстрелов, запертые хозяевами в шикарных домах собаки королевских кровей сходили с ума. От голода, запаха гари, оглушительных разрывов.

Последний месяц ополченцы передвигались по Семеновке особым образом. Нужно было держаться вплотную к заборам, заслышав свист мины, немедленно падать, вжиматься в землю и надеяться, что ограждение хоть как-то укроет от осколков.

Кедр, возвращаясь с ежедневного вечернего совещания, где были обязаны присутствовать все командиры Семеновки, шел к себе в располагу и как раз держался двухметровой каменной стены, за которой, видимо, укрывались чьи-то нажитые непосильным трудом сокровища.

Кедр буквально вжимался в стену — разведчики ВСУ знали, в какое время проходят ополченские сходки, и после них обстрелы начинались как по часам. Поэтому обратная дорога всегда была опасной. И тут он услышал плач.

Местных жителей в деревне давно не осталось. Большинство уехало по собственной воле, самых смелых, которые под разрывы украинских «Градов» продолжали полоть картошку, ополченцы эвакуировали на днях. Плотность вражеского огня была несовместима с сельскохозяйственными работами.

И тут — среди дымящихся руин — плач, похожий на детский. Кедр, не задумываясь, махнул через пижонский забор — мало ли, забыли в этом аду ребенка.

Удачно приземлившись на газон, комендант очень осторожно, чтобы никого не испугать, поинтересовался, есть ли здесь кто, но вместо заплаканного малыша на него выскочил огромный алабай.

Скулеж великанских размеров пса тут же сменился каким-то безумным рыком, и ополченец едва успел вскарабкаться обратно на ограду. Это было дня три назад, сегодня ему рассказали: тот же алабай с налитыми кровью глазами чуть не разодрал любопытного новобранца, сунувшегося за ограждение. Собаку пришлось застрелить.

Последнее совещание проходило в режиме особой секретности. Кэп собрал их, чтобы сообщить о шокирующем решении Первого — так ополченцы называли Игоря Стрелкова, российского добровольца, руководившего Славянским гарнизоном и занимавшего пост министра обороны ДНР.

Ночью они пойдут на прорыв, ополченцы оставляют город. Все понимали — ситуация складывается критическая. Накануне пришлось отступить из Николаевки, ВСУ вывели из строя ТЭЦ и систему водоснабжения всего района.

Артиллерийский натиск противника усугубился предательством. Николаевку потеряли во многом из-за того, что один из командиров с позывным Минер, никого ни о чем не предупреждая, снял с позиций сто человек и увел их в Горловку, к Безлеру. Оставшимися в блокаде бойцами это было воспринято как массовое дезертирство.