Александр Наумов - Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I

Въ Старо-Бинарадской волости „Петръ Филиппинъ”, такъ „величали” Пескова, былъ „все” для населявшихъ ее бывшихъ удѣльныхъ крестьянъ. Пользованіе лѣсомъ (торги, выборочная рубка, сборъ валежника и пр.), съемка оброчныхъ статей, луговъ, выпасъ скота и пр., однимъ словомъ, весь сельскій хозяйственный обиходъ зависѣлъ отъ всемогущаго Пескова, безконтрольно „царствовавшаго” въ своемъ обширномъ смотрительскомъ „объѣздѣ”. Противъ него никто не смѣлъ голоса возвысить, — во первыхъ, некому было на него жаловаться, такъ какъ всѣ знали Ламберта, во вторыхъ всякаго жалобщика ожидала безпощадная месть со стороны „Петра Филиппыча”, въ видѣ лишенія его всѣхъ хозяйственныхъ „земныхъ благъ”, да еще въ придачу возбужденія уголовнаго противъ него преслѣдованія. Составленіе вымышленныхъ актовъ не только на одно лицо, но нерѣдко на цѣлое общество (чаще всего по самовольному, якобы, выпасу на удѣльныхъ земляхъ) на почвѣ личнаго мщенія или цѣлью того или другого вымогательства — было для негодяя Пескова дѣломъ обычнымъ.

Все это вскорѣ же всплыло наружу при производившихся мною судебныхъ разбирательствахъ; преступная личность Старо-Бинарадскаго удѣльнаго смотрителя обрисовалась совершенно опредѣленно, и народъ, увидавъ во мнѣ добросовѣстнаго защитника, осмѣлѣлъ и выдалъ мнѣ его съ головой.

Песковъ былъ удаленъ отъ должности и преданъ суду. Совпало это также съ замѣной несчастнаго Ламберта дѣльнымъ и хозяйственнымъ Ю. Е. Щербаковымъ, быстро подтянувшимъ управленіе въ обширномъ Царевщинскомъ имѣніи. Все приняло другой видъ и характеръ, включая и самый домъ, превратившійся въ прекрасное помѣщеніе, полное хозяйственнаго комфорта, семейнаго счастья и здороваго веселья... Устраивались у Ю. Е. отличныя охоты, на которыя обычно съѣзжались изъ Самары губернаторъ Брянчаниновъ и Начальникъ Удѣльнаго Округа Д. П. Терлецкій.

Въ моемъ участкѣ находились также довольно обширныя казенныя лѣсныя даци, но самихъ лѣсничихъ я мало* встрѣчалъ: проживали они далеко, внѣ предѣловъ моего участка. Въ общемъ, могу о нихъ вспомнить лишь съ наилучшей стороны.

Ставропольскій уѣздъ былъ распредѣленъ на четыре полицейскихъ стана, управлявшихся полицейскими приставами. Всѣ четыре волости моего земскаго участка входили въ первый „станъ”, во главѣ котораго «остоялъ сначала Соколовъ, а послѣ его удаленія скромный и исполнительный Coзиновъ.

Для службы земскаго начальника роль уѣздныхъ полицейскихъ чиновъ была весьма существенной, и отъ личныхъ свойствъ приставовъ зависѣла согласованность дѣйствій въ области административныхъ распоряженій. Что же касается до судебныхъ дѣлъ, то способъ и сущность производившихся полицейскихъ и слѣдственныхъ дознаній непосредственно вліяла на весь ходъ и самый результатъ судебныхъ разбирательствъ уголовныхъ дѣлъ у земскаго начальника. Возьму, напримѣръ, огромную категорію дѣлъ, связанныхъ съ величайшимъ бѣдствіемъ деревни — конокрадствомъ. Весь центръ тяжести борьбы само собой сводился къ срочной возможности огражденія населенія отъ тѣхъ вредныхъ элементовъ, которые профессіонально занимались своимъ преступнымъ ремесломъ. Осуществленіе подобной мѣры цѣликомъ зависѣло отъ неукоснительнаго примѣненія къ котл, крадамъ карательныхъ судебныхъ приговоровъ, правильность обоснованія которыхъ, въ свою очередь, зиждилась на томъ или другомъ точномъ выясненіи всей фактической стороны совершенныхъ преступленій. Иначе говоря, все сводилось къ умѣнію станового пристава производить на мѣстѣ уголовное слѣдствіе. Къ глубокому сожалѣнію, постановка этой части обязанностей уѣздной полиціи оставляла желать много лучшаго. Министерству Внутреннихъ Дѣлъ давно бы слѣдовало озаботиться упорядоченіемъ этой области, учредивъ особые практическіе курсы для обученія уѣздныхъ полицейскихъ чиновъ производству предварительныхъ дознаній по уголовнымъ дѣламъ.

Первоначальная забота моя была направлена на скорѣйшую ликвидацію залежей всевозможныхъ дѣлъ, образовавшихся до вступленія моего въ завѣдываніе вторымъ земскимъ участкомъ.

Успѣвъ за первый же годъ болѣе или менѣе подобрать все свое дѣлопроизводство, и одновременно практически освоившись съ обширной компетенціей своей должности, я намѣтилъ себѣ на предстоящее время осуществленіе заранѣе составленной мною программы планомѣрнаго упорядоченія наиболѣе важныхъ сторонъ сельской правовой и бытовой жизни.

Въ первую очередь, вниманіе мое было обращено на дѣлопроизводство Волостного суда, компетенція котораго, согласно новому Положенію, была значительно противъ прежняго расширена, особенно въ сферѣ семейно-наслѣдственныхъ дѣлъ.

Съ первыхъ же шаговъ, я поставилъ себѣ задачей произвести наилучшій подборъ личнаго состава волостныхъ судей, главнымъ же образомъ, найти подходящихъ Предсѣдателей суда и завѣдующихъ судопризводствомъ. Съ этой цѣлью мнѣ пришлось говорить на волостныхъ сходахъ о томъ важномъ значеніи,которое, по новому закону, выпало на долю Волостныхъ Судовъ, и убѣждать не жалѣть необходимыхъ средствъ на содержаніе и наемъ достойныхъ лицъ для замѣщенія судейскихъ должностей.

Волости очень отзывчиво откликнулись на этотъ призывъ, благодаря чему дѣйствительно и удалось привлечь хорошихъ работниковъ.

Неоднократно затѣмъ собиралъ я Предсѣдателей и членовъ Волостныхъ судовъ съ ихъ дѣлопроизводителями на особые практическіе „курсы”, бесѣдовалъ съ ними на тему волостного судопроизводства, объяснялъ имъ основныя и отличительныя понятія уголовныхъ и гражданскихъ правонарушеній, одновременно знакомя ихъ съ практической стороной веденія того или другого процесса. Для памяти составленъ былъ мною небольшой, въ удобопонятной формѣ изложенный, конспектъ, какъ практическое руководство для Волостного судопроизводства. Не малое число разъ я присутствовалъ лично при разбирательствахъ въ Волостныхъ судахъ.

Дѣломъ этимъ я сильно увлекался, и труды мои, видимо, не пропали даромъ. На избраніе въ волостные судьи, особенно на должность Предсѣдателя, населеніе стало смотрѣть болѣе вдумчиво и заинтересованно, придавая этому дѣлу особо почетное и отвѣтственное значеніе. Что же касается до самаго существа волостного судопроизводства, то не могу не отмѣтить, что нѣкоторыя рѣшенія, въ особенности Myсорскаго Волостного суда, признавались въ свое время не только нашимъ Съѣздомъ, но и высшими кассаціонными инстанціями, образцовыми.

Для меня становилось совершенно ясно, что никто, какъ именно Судъ изъ мѣстныхъ добросовѣстныхъ жителей, не могъ лучше разбираться въ мелочныхъ, но сложныхъ подчасъ, взаимоотношеніяхъ крестьянскихъ семей, особенно въ области ихъ семейно-наслѣдственныхъ правъ, гдѣ законъ и обычай тѣсно между собой переплетались.