Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

Около часу дня поехали в коляске к Иверской, прикладывались к иконе и затем отправились в Оружейную палату в Кремль. Тут Сандро встретили начальник дворцового управления генерал Кузнецов, полицеймейстер дворца полковник Солини и начальник Оружейной палаты Филимонов, который и показывал все и объяснял. Сандро привел в восторг Филимонова тем интересом, с которым он рассматривал все и как расспрашивал. Из палаты прошли во дворец, Грановитую палату, терема, патриаршую ризницу. Здесь архимандрит объяснил и показал подробно, как производится мирроварение, вынимал из сосудохранительницы кусок древа и кусок ризы Господней, к которым Сандро приложился. Затем осмотрели Успенский собор, Архангельский, храм Христа Спасителя. Сандро вел себя удивительно хорошо и всех поражал своим вниманием, он так мило, просто и хорошо всех благодарил, что тронул всех.

Из храма Спасителя приехали ко мне, пили чай, а в 6 часов поехали в «Эрмитаж» [292]обедать. Когда мы вошли в зал, то Сандро был очень озадачен и спросил меня, зачем мы пришли в кухню? Его поразило, что лакеи были одеты во все белое, в русских рубашках, и он подумал, что это повара. Мы сидели в общем зале и под звуки органа обедали.

Из «Эрмитажа» проехали на скачки, где нас встретили президент общества граф Рибопьер и Борх. Сидели в царской ложе, нас усердно угощали чаем и фруктами. Скачки очень заинтересовали Сандро, и он все подробно хотел знать о каждой лошади.

В 9 часов вечера мы уехали; заехав в генерал-губернаторский дом на полчасика, отправились на Рязанский вокзал. [293]Нас встретил начальник движения Внуков, очень любезный и обязательный человек, провел нас в вагон, предоставленный Сандро, при этом Внуков просил меня уведомить его, когда поедут обратно, чтобы успеть выслать вагон в Никулино. Простившись с Сандро, под очень хорошим впечатлением от того, как он себя держал со всеми, я вернулся в генерал-губернаторский дом, пересел в другую коляску, запряженную четверкой, и поехал в Ильинское прямо на лошадях.

После холодов наступила прямо тропическая жара, в тени термометр показывал 24º, было невыносимо, поэтому больше сидели в комнатах, спустив занавески. 25-го июня переехали на неделю в соседнее имение великого князя – Усово. Трудно сказать, какое из имений лучше, в Усове, правда, дворец, вновь построенный в английском вкусе, был лучше и уютнее, гораздо симпатичнее Ильинского.

Свита помещалась рядом в каменных флигелях. У меня была очень маленькая квартирка из двух комнат: спальня в одно окно и кабинет в два окна. Все прекрасно было устроено, все удобства, даже ванна. Сад очень большой, тенистый. Переехали и дети, и вся свита, прислуги 50 человек – все, кроме женатых. Переезд совершили в линейке, а великий князь со мной и Степановым прошел пешком. 26-го июня приехал великий князь Павел Александрович.

Дети весь день в ожидании отца были очень нервны и с нетерпением его ждали, встреча была очень трогательная. В этот день ездили к соседям князьям Голицыным в Петровское, пили там чай, гуляли, а на другой день с экстренным поездом выехали в Москву на дерби. [294]Народу на скачках было невероятное количество. Тут я встретился с князем Юрием Максимилиановичем, который привез мне письмо от моей сестры и вести о моей матушке, которую он недавно видел и нашел ее хорошего вида, поправившейся.

Дерби было очень интересное, скачки были дружные и окончились благополучно. Но затем скачки на императорский приз [295]кончилась весьма грустно. Одна из лошадей сломала себе ногу, ужасно тяжело было видеть бедное животное, стоящее на трех ногах, четвертая же, пополам сломанная, болталась. Несчастное животное тут же повалили на телегу и увезли, чтобы застрелить. Это оставило отвратительное впечатление. После этой скачки мы вернулись в Усово.

29-го числа праздновали именины великого князя Павла Александровича, была обедня, перед обедней мы все приносили поздравления, а после, до завтрака, я успел выкупаться и прийти на площадку, где играли в крокет.

Днем ездили пикником в лес, пили там чай, пекли блины. С нами была и маленькая Мария Павловна, которая была очень мила, всех угощала, носила всем тарелки с блинами и очень была этим горда. Меня поражала всегда выдержка, с какой она себя держала. Перед ней ели, стояли фрукты, конфеты, хлеб, все решительно, и никогда я не слышал, чтобы она что-нибудь попросила. Ей никогда не давали ничего, кроме положенного обеда или завтрака в определенное время. И ей, по-видимому, и в голову не приходило, что она может что-нибудь получить со стола взрослых. Пикник очень удался, все были в духе, веселы.

На другой день великий князь Павел Александрович уехал, а 1-го июля мы все возвратились из Усова в Ильинское.

4-го июля на шесть дней приехал к их высочествам великий князь Михаил Николаевич. Мы все были очень рады его приезду, он был удивительно всегда с нами, лицами свиты, предупредителен и любезен. Увидев меня, он тотчас же мне сказал, что видел в Петергофе на музыке мою сестру с княжнами Черногорскими и что моя сестра шлет мне привет. В день приезда великого князя лил дождь, так что никуда не ездили и сидели дома, играли на бильярде по партиям; в игре принимали участие и великий князь Михаил Николаевич, и великая княгиня Елизавета Федоровна. Великий князь все время шутил.

С 1-го июля я принялся за верховую езду, и каждый день ездил с 9 до 10.30 утра. Сергей Александрович был так любезен, что предложил пользоваться его лошадьми, одна арабская белой масти, подарок султана, другая рыжая. Обе очень спокойные хорошие лошади, я и ездил на них попеременно через день.

3-го июля со мной случилось маленькое происшествие, к счастью, окончившееся благополучно, но могло кончиться скверно. Я был этот раз на арабской лошади, сделал большую прогулку и, возвращаясь, подъехал к парому на Москве-реке близ Петровского. Здесь был протянут канат, я попросил бабу приподнять канат, чтобы я мог под ним проехать, она подняла, но опустила его мне на голову, канат проехался по моей голове, смял фуражку, я, к счастью, успел соскочить с лошади, бросив поводья. Это меня спасло, я отделался небольшой шишкой на голове. Умная лошадь сама подошла ко мне.

5-го июля праздновали день именин великого князя, была обедня, затем завтрак, к которому приехали из Москвы Истомин, управлявший канцелярией, Сипягин, бывший губернатор, Огарев, о котором я писал выше, и из Петербурга генерал Евреинов, командовавший в то время стрелками императорской фамилии. Я подарил великому князю дождемер, который купил у Швабе. Это вышло очень кстати, так как июль месяц был очень дождливый.

Но с этим дождемером произошло много комичного. Великий князь позвал помощника смотрителя и приказал поставить его на столбе в саду, причем указал и место. Мы каждый день ходили смотреть количество падающего дождя, и как ни придем – дождемер полон. Оказалось, что сторож, который прикреплял дождемер, из усердия ежедневно доливал его водой доверху, не понимая назначения дождемера.