Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

6-го июля все ездили в Архангельское к Юсуповым, это было чудное имение, необычайной красоты, великолепно устроенное. Оно было в 5-ти верстах от Ильинского по шоссе. Все имение уже в то время было освещено электричеством, все службы, дворы, конюшни, фермы. Это был день именин Юсупова – адъютанта великого князя, по этому случаю в селе была ярмарка и открытая сцена, карусель и т. п. увеселения. Мы посетили ярмарку, все накупили массу ненужных вещей. В конце концов Юсупов купил все оставшееся на ярмарке и устроил беспроигрышную лотерею из всех этих вещей для крестьян соседних деревень и для своих служащих.

10-го июля уехал великий князь Михаил Николаевич, и без него стало как-то пусто, мы все жалели, что его уже нет в Ильинском.

15-го июля, в день именин Гадона и моих, нас очень побаловали. Великий князь подарил мне золотой карандаш, великая княгиня очень красивый небольшой самовар и раскрашенную гравюру. Днем ездили к Толстым в их имение Рождественское. [296]Это были Толстые, дочь которых [297]была замужем за Танеевым. Имение скромное, расположено было довольно красиво, в 17-ти верстах от Ильинского, ездили в линейке четверкой. Вернулись к 7-ми часам вечера, в 9 часов поехали кататься на лодках по Москве-реке и подъехали к библиотеке в конце парка, где был ужин в честь Гадона и меня – именинников. Просидели за ужином за полночь, говорили стихи, спичи, каждый должен был в чем-нибудь изощриться. Довольно поздно легли спать, но утром я встал как всегда и в 9 часов был уже на лошади.

17-го июля я ездил в Москву на весь день по своим делам, навестил в клинике Степанова, бывшего фельдфебеля роты его величества Преображенского полка, в то время он был швейцаром у великого князя. Бедняга лежал в параличе, у него отнялись ноги. Жаль было и больно смотреть на него. Затем я заехал узнать о здоровье княгини Урусовой, умиравшей в то время от дизентерии, она была безнадежна, очень было ее жаль, она умерла через несколько дней, остались две молоденькие дочери, очень милые, симпатичные.

В квартире моей в генерал-губернаторском доме был окончен ремонт и провели электричество, что весьма, украсило ее.

Вечером я ездил на хутор Императорского общества сельского хозяйства, [298]остался в полном восторге от всего там виденного, было и интересно, и весьма поучительно, в 10.30 вечера я уже был в Ильинском, поспел к вечернему чаю.

20-го июля был храмовой праздник в Ильинском, вследствие чего был большой съезд гостей. В церкви было торжественное богослужение, но я на нем не был, так как мне поручено было встречать гостей. Съехались все соседи, а из Москвы – губернатор Булыгин, недавно назначенный, обер-полицеймейстер Власовский и др. За завтраком было 42 прибора.

После завтрака все отправились на ярмарку, жара была нестерпимая. После ярмарки был чай в саду, по окончании которого гости разъехались, а я с Гадоном пошли помогать великому князю по устройству лотереи для прислуги и всех служащих в имении. Лотерея была беспроигрышная, вещи все очень хорошие, например, мой человек выиграл 15 аршин очень хорошего ситца. В этот день вечером их высочества уезжали в Петергоф. Я очень надеялся тоже уехать, чтобы повидать мою мать, которую уже 5 месяцев не видел, но, к сожалению, моему желанию не удалось сбыться. Великий князь просил меня остаться в Ильинском, так как он не мог доверить детей одному доктору Форбрихеру. Кроме того, ведь оставался весь штат прислуги, нужен был тоже присмотр. Конечно, я не мог и подумать отказаться, зная, что дети составляют для великого князя самое дорогое в жизни, он так над ними всегда дрожал. Я был поэтому весьма польщен доверием, оказываемым мне и ответил, что буду счастлив быть полезным великому князю и что он вполне может на меня положиться. Он мне сказал, что 5-го августа он опять поедет в Петербург и тогда возьмет меня с собой, и я смогу тогда остаться с моей матушкой некоторое время, так как детей он тогда также возьмет с собой, чтобы отвезти к отцу.

Проводив их высочества я, таким образом, остался за шефа в Ильинском. Кроме меня оставался доктор Форбрихер, к которому, с разрешения великого князя, приехала дочь. На другой день отъезда великого князя я встал в 8 часов утра и сейчас же пошел к детям: они уже встали, и маленькая Мария меня спросила, сегодня ли ее именины, так как дядя ей сказал, что я принесу ей в день именин куклу. Я ее разочаровал, сказав, что именины будут только на следующий день.

Убедившись, что все у детей благополучно, я сел на лошадь тут же, у их дома, к большой их радости, и поехал по парку верхом, так как решил: пока дети на моей ответственности, ни шагу из-за забора парка не делать. Вернулся я к 9.30-ти, когда детям подали осла, и они поехали кататься по саду, после чего Мария играла с песком, а Дмитрия (ему не было еще 2-х лет) катали в колясочке. Я тогда ушел, чтобы встретить приехавшего из Петербурга специалиста по детским болезням доктора Коровина. Встретив его и позавтракав, пошли к детям, присутствовали за их обедом, после чего Мария повела нас в свою комнату и показывала все свои вещи, забрасывая английскими фразами. Осмотрев детей, Коровин очень остался доволен их видом.

В 5 часов у меня был чай для Коровина и Форбрихера, после чего я отправился гулять с Марией, пока Дмитрия купали. Вечером я устроил винт; играли Форбрихер, Коровин, Соколов (конюшенный офицер) и я. На другой день, 22-го июля, я с утра пошел к Марии поздравить ее с днем именин и передал ей от дяди, великого князя Сергея Александровича, куклу и лейку, я же ей подарил серсо, которое, когда его катают, то оно звонит. Она была в восторге от подарков, а главное, от куклы. Днем дети катались в ландо, вечером уехал Коровин. Каждый день я писал подробные письма великому князю Сергею Александровичу и посылал депеши.

22-го июля я поздравил по телеграфу великого князя Павла Александровича с дорогой ему именинницей и получил от него нижеследующие, более чем любезные строки: «От души благодарю Вас за поздравление и добрые вести. Ужасно совестно, что из-за моих детей Вам не пришлось сюда приехать, и вместе с тем глубоко тронут, что Вы остались. Павел».

24-го июля их высочества вернулись в Ильинское к вечеру. Я приказал садовнику сделать два букета, перевязал их красными лентами и дал детям, чтобы они поднесли эти букеты тете; когда послышались бубенчики, то мы вышли на подъезд, т. е. две нянюшки, Форбрихер, я и дети с букетами в руках. Шел проливной дождь, все были мокрые. Великий князь очень меня благодарил за детей, сказал, что рад передать мне хорошие вести о моей матушке, так как видел Анастасию Николаевну (рожденную княгиню Черногорскую), приехавшую прямо от нее, что касается сестры моей, то он ее видел на выходе в Петергофе.