Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Думаете, Кунгуров присоединится к этой троице? – спросил Андропов и вернулся в свое кресло во главе стола.

– Не исключено. Судя по всему, он от нашего «партийного МИДа» курирует некий проект, в котором участвуют и эти трое.

– И что это за проект, как вы думаете? – задал очередной вопрос шеф КГБ.

– Скорее всего, речь идет о неких финансовых операциях, которые «международники» проводят по партийным каналам, минуя все остальные.

Мортин имел в виду ситуацию, когда разные кланы советской системы имели собственные финансовые ресурсы, в том числе и за пределами СССР. Ведь тот же Питовранов в качестве первого заместителя Торгово-промышленной палаты вел активную разведку КГБ с позиций торгово-экономических кругов, способствуя накоплению нужной информации и нужных средств под «крышей» КГБ. У «партийного МИДа» тоже была своя разведка – тот самый спецсектор, который возглавлял Артем Кунгуров. Он действовал автономно от КГБ, подчиняясь непосредственно ЦК КПСС. «Международники», как и чекисты, открывали множество фиктивных банков и торговых предприятий в офшорных зонах в Греции, Италии, Португалии или в Панаме. Миллиарды долларов переводились на счета этих учреждений через «Внешэкономбанк». Механизм, как правило, был такой: партия нефти, металла или леса продавалась предприятию, которое «партийный МИД» (или КГБ) открывал за границей, по цене, во много раз ниже цен мирового рынка. Далее это предприятие перепродавало полученный товар уже по рыночной цене, а прибыль от продажи оставляло себе.

Андропов, конечно, мог закрыть глаза на действия Кунгурова, но тогда он был бы плохим шефом КГБ. Он просто обязан был быть в курсе деятельности своих конкурентов-«международников» (так же, как и конкурентов из МВД), чтобы в межклановой войне не оказаться в итоге в дураках. А судя по той информации, которую ему доложил Мортин, дела в Польше затевались весьма серьезные. Ведь именно там в эти же дни должна была состояться и свадьба Лары с польским дипломатом. Вроде бы, какая связь? Но Андропов своим профессиональным чутьем чекиста и «международника» (до своего воцарения на Лубянке он возглавлял отдел социалистических стран в «партийном МИДе») чувствовал, что эти события чем-то связаны. Но чем именно, он пока не знал. Однако это неведение длилось недолго. Следом за Мортиным в его кабинет с очередным докладом пришел Марат Изюмов. Позавчера шеф КГБ дал ему задание подготовить список людей, которые от разных советских республик должны были выехать в Польшу на торжества. При этом упор делался на тех отъезжантов, кто проживал в республиках, где функционировал подпольный тотализатор и которые могли иметь к нему отношение.

– В нашем списке оказалось восемьдесят пять человек, – доложил Изюмов, передавая список Андропову. – Но только семеро из них подозреваются в участии в тотализаторе. Двое из Киева, двое из Армении, один из Ташкента и двое из Москвы.

Взяв список, Андропов внимательно его прочитал и вновь перевел взгляд на Изюмова.

– Ну, с Ларой все понятно, но кто этот второй рядом с ней в списке отъезжантов из Москвы? – спросил шеф КГБ.

– Весьма интересная личность, Юрий Владимирович. Этот человек всплыл в нашем поле зрения только вчера, когда мы еще раз, более глубоко, проверяли бывшее окружение Лары. Оказывается, именно он свел ее с Зольским.

– То есть, он был с ней знаком?

– Именно – еще с середины 60-х. Этот человек курировал от Международного отдела Институт общественных наук и собирался использовать Лару в качестве «хозяйки».

Поскольку Андропов до этого сам работал в Международном отделе, он прекрасно знал, кто скрывался под этим определением. Так называли одиноких женщин, которые соглашались работать на КГБ или спецсектор Международного отдела в качестве «временных жен» для студентов-иностранцев, обучающихся в Советском Союзе. Ведь эта учеба могла длиться годами (обычно три года), а без нормального секса взрослым мужикам было несладко. Поэтому, чтобы студенты (не все, конечно, а те, кто был нужен «конторам») не попадали в разного рода переделки (вроде общения с проститутками), им подбирали «хозяек» – временных жен.

Как оказалось, Лара рассматривалась именно как такая «жена», но в итоге не подошла – слишком была красива и независима. А на роли «хозяек» в основном подбирали одиноких женщин с нелегкой судьбой, потерявших надежду создать собственную семью, нуждающихся в дополнительном заработке зачастую для поддержания оставшихся у них на руках детей, но не имеющие желания работать проститутками для «контор». После окончания учебы такой «брак» обычно прекращался и адрес возлюбленной передавался по цепочке новому пополнению слушателей из той же партии.

– Лара не подошла и была устроена в Министерство мясной и молочной промышленности, причем по протекции все того же человека, который сватал ее в ИОН – он когда-то там тоже работал. А потом она сошлась с Зольским и опять не без участия фигуранта нашего списка. Видимо, ему это было надо для манипуляций Зольским как спортивным чиновником высокого ранга. Как только мы это выяснили, так тут же предположили, что этот человек тоже может иметь отношение к тотализатору. Но это еще не все. Он наш бывший коллега – чекист. И это привлекает к его фигуре еще больший оперативный интерес.

Хенрик Возняк сидел за столом в своем кабинете, когда у него на столе зазвенел телефон. Подняв трубку, сыщик услышал голос следователя Збигнева Вуйчика:

– Ну, что там с автомобилистами – всех проверил?

– Всех, и никто не подходит – у каждого железобетонное алиби, – ответил Возняк, а спустя секунду добавил. – В том числе и у Кравчика.

– Все-таки и его побеспокоил? – с явной укоризной в голосе произнес Вуйчик.

– Не его лично, а супругу Агнешку – симпатичная, кстати, женщина.

– Можешь не рассказывать – я видел ее по телевизору. Кстати, она ведь беременная – ты ее, случаем, до родов не довел своими расспросами?

– Обошлось – я же не дурак, чтобы говорить ей правду, – ответил Возняк.

И перед его глазами живо предстала та утренняя картина, которую зафиксировала его память.

На звонок дверь Возняку открыла очень симпатичная женщина с большим животом, говорящем о поздних сроках беременности. Представившись и показав ей свое служебное удостоверение, сыщик прошел в квартиру, где кроме хозяйки никого больше не было. Женщина была явно обескуражена этим визитом, но старалась не показывать вида. Предложив гостю сесть в кресло, сама она уселась на диван, стоявший у стены. После чего спросила: