Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Садитесь, пан Возняк, – хозяин кабинета указал гостю рукой на свободный стул, стоявший слева от его стола.

Когда сыщик уселся, Домбровский продолжил:

– Что же вы себе позволяете – беспокоите честных людей по всяким пустякам, нервируете их? Я имею в виду пана Анджея Кравчика.

«Значит, все-таки боксер!» – подумал про себя сыщик, а вслух произнес:

– Какие же это пустяки – мы расследуем дело об убийстве?!

– Но при чем здесь всеми уважаемый человек? – в голосе партаппаратчика появились суровые нотки. – Вы что хотите сказать, что пан Кравчик может быть причастен к этому преступлению?

– Я этого не говорил. Я лишь хотел сказать, что мы расследуем тяжкое преступление и в ходе проверки вышли на пана Кравчика.

– Какой проверки?

– На месте преступления был замечен автомобиль «Фиат-125», который по приметам похож на машину пана Кравчика. Чтобы проверить эту информацию, я и посетил супругу боксера.

– И едва не довели ее до преждевременной беременности!

– Это она вам сама сказала?

– Это нам рассказал пан Кравчик. Он был крайне возмущен вашим визитом!

Теперь Возняку стало окончательно понятно, кто именно «накрутил» Лешека Домбровского – лично Анджей Кравчик.

– Но что вы хотите – чтобы мы, сотрудники милиции, халатно относились к своим обязанностям? – Возняк решил перейти в наступление. – Разве этому нас учит партия?

– Партия нас учит доверять своим проверенным товарищам. А пан Кравчик именно из их числа. Вы знаете, что он будет участвовать в мероприятиях по случаю приезда к нам товарища Брежнева? И в этот самый момент появляетесь вы со своими глупейшими подозрениями! Проверяйте кого угодно, но пана Кравчика оставьте в покое. Неужели непонятно, что на месте преступления была не его машина, а чья-то другая?

Глядя в налившиеся кровью глаза «пана Шматяка», Возняк испытывал жгучее желание плюнуть в них, но сдержался. Вместо этого он отвел глаза в сторону и произнес:

– Понятно.

– В таком случае, не смею вас больше задерживать – у меня нет времени долго с вами беседовать.

Возняк поднялся со стула и направился к выходу. Но у дверей его догнала еще одна гневная реплика Домбровского:

– И чтобы рядом с паном Кравчиком и его женой вы больше не появлялись на пушечный выстрел.

Леонид Брежнев вышел из дверей своего личного самолета Ил-62 и, остановившись у подножия трапа, приветственно помахал рукой людям, которые стояли на бетонке взлетной полосы. Это были члены Политбюро ЦК ПОРП, которые выстроились в шеренгу для встречи дорогого гостя. Практически каждого из них Брежнев знал лично. Вот и теперь, окинув их взглядом, генсек узнал все те же знакомые лица. Среди них были: Первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Герек, председатель Совета министров ПНР Петр Ярошевич, министр иностранных дел ПНР Стефан Олыновский, председатель Госсовета ПНР Генрик Яблоньский, его заместитель Эдуард Бабюх, зампред Совета министров Мечислав Ягельский, члены Политбюро Франчишек Шляхцич, Владислав Кручек, кандидат в члены Политбюро Здзислав Грудзень, министр внутренних дел Станислав Ковальчик и, как писали в тогдашних газетах, «другие официальные лица».

Единственного человека, которого Брежнев не хотел здесь сегодня видеть, был Шляхцич – советский генсек считал его главным интриганом при Гереке. На руководящие посты в МВД и аппарате ЦК ПОРП Шляхцич назначал своих сторонников, которые были националистически, недоброжелательно и подозрительно настроены к СССР. Причем ряд его сторонников в МВД во главе с вице-министром Генриком Пёнтеком были против расширения сотрудничества с КГБ. Именно это и стало поводом к тому, чтобы марте 74-го Пёнтека убрали из МВД и назначили вице-министром лесничеств и деревообрабатывающей промышленности. Однако на позициях самого Шляхцича эта отставка нисколько не сказалась. Он продолжал ходить гоголем и даже заявлял в узких кругах о том, что «Герек руководит, а я управляю». На совещаниях в ЦК он вел себя как первый человек в партии, а внутри Политбюро узурпировал не существовавшие функции второго секретаря. В Варшаве и некоторых воеводских комитетах ПОРП уже стали поговаривать о «группе франчишканцев» в аппарате ЦК (по имени Шляхчица – Франчишек). КГБ докладывал Брежневу о том, что Шляхчиц перенес в партию методы деятельности органов госбезопасности, устроил к Гереку двух секретарш, которые доносили о каждом его шаге. Через них Шляхчиц пытался контролировать контакты Герека, натравливал работников аппарата ЦК друг на друга. Короче, всячески интриговал. Поэтому Брежнев, прилетев теперь в Польшу, был настроен на то, чтобы вывести Герека на принципиальный разговор о дальнейшей судьбе Шляхцича.

Эту беседу генсек завел почти сразу, едва они с Гереком сели в правительственную «Чайку» и выехали из аэропорта в город. Причем Брежнев еще с молодости неплохо знал польский язык, но с Гереком предпочитал изъясняться на русском, благо тот хорошо им владел.

– Эдвард, со Шляхтичем (именно так Брежнев произносил эту фамилию – так ему было удобно) надо что-то делать. Этот капрал хочет тебя подсидеть.

– Мне кажется, вы заблуждаетесь – подсидеть меня хочет Каня, а не Франчишек, – возразил генсеку польский лидер.

– С Каней мы как-нибудь справимся, а вот Шляхтич человек весьма опасный – интриган из интриганов. Ты, кстати, уволь двух своих секретарш, которых он к тебе устроил – они докладывают ему обо всех твоих планах.

Герек уставился на собеседника изумленным взглядом, не понимая – шутят с ним или говорят правду. Ведь Шляхцича он знал давно – еще с середины 50-х, когда они вместе работали в Катовице:

Герек тогда был секретарем воеводского комитета ПОРП, а Шляхцич был начальником воеводского Уряда по делам общественной безопасности. И вот на тебе – оказывается, он приставил к своему земляку соглядатаев! Было от чего удивиться.

– Да, да, эти девки работают на Шляхтича, – подтвердил верность своих слов Брежнев. – Так что в этот приезд я намерен поставить вопрос ребром: либо ты убираешь этого человека, либо…

– Хорошо, Леонид Ильич, я все понял, – ответил Герек и даже положил свою ладонь на колено собеседнику.

Этот жест ясно указывал на то, что в этом вопросе польский лидер не обманывает советского. Ведь чаще всего он поступал иначе – давал слово пойти навстречу советским инициативам, а сам потом поступал по-своему. Но поскольку Брежнев очень тепло относился к Гереку (хотя многие его соратники по Политбюро считали Герека лицемером), он постоянно прощал ему эти «закидоны». Но в случае со Шляхцичем глава ПОРП решил пойти навстречу просьбе Брежнева. Просто он ясно осознал, что в этом вопросе Брежнев определился раз и навсегда и лучше его не злить. Да и сам Шляхцич пару дней назад сильно досадил Гереку, о чем тот тоже не забыл.