Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю

– Художник Комаров рисовал этого лося, – объяснила учительница.

Так состоялось знакомство.

Букварь сменили другие книжки. И опять Комаровводил по лесу, показывал, как живут олени, как спасаются от холода тетерева, как ловит рыбу выдра и «подпиливают» огромную ольху бобры.

Вместе с художником мы побывали в тайге, в песчаной пустыне, в тундре и подмосковном лесу, заглядывали на дно речек и в таинственные болотные камыши.

Кончилось детство. Уже не по книжкам совершаем мы путешествия. Встретишь где-нибудь на перелеске зайца и улыбнешься: «А я тебя знаю, косой, давно знаю», – и опять вспомнишь художника…

С волнением я приоткрыл калитку. Навстречу идет высокий человек в стариковских ботах, из-под шапки выбиваются седые волосы, но глаза, глаза – молодые, приветливые.

– Здравствуйте, Алексей Никанорович!

…Пятнадцать ступенек ведут на верхнюю пристройку дома. Через открытое окошко слышно, как трудится на сосне дятел, во дворе на своем зверином языке о чем-то переговариваются запертая в клетку лисица и пестрая собака. Весенний ветер растревожил лесные запахи, и они устремились в открытое окно. Пьем чай. Крошки со стола Алексей Никанорович высыпает на дощечку за подоконником. Ее сейчас же атакуют синицы и сойки. Одной гаечке места за птичьим столом не хватило. Она впорхнула в комнату, уселась на сахарницу, потом с хозяйским видом порылась в ящике с красками и позеленевшими от времени ружейными патронами. Опять вспорхнула и села на украшенное резьбой ружье.

Хозяин этой комнаты много охотился, много ходил по земле. Был в Средней Азии, в Иране, в Сибири, в калмыцких степях; исходил вдоль и поперек Подмосковье, ездил к Белому морю, в Швеции и в Финляндии был. И все с одной страстью: охотиться и рисовать. Восемьдесят лет человеку. Но в прошлом году, как молодой, взял он рюкзак и на два месяца подался – куда бы вы думали? В Голодную степь!

Разглядывая сложенные у него на столе и на полках альбомы, картины, развешанные на стенах, дивишься: как много может сделать человек! Шестьдесят лет подряд многочисленные книги, учебники и журналы выходят с рисунками художника; более ста масляных полотен висят в одном только Московском Дарвиновском музее, много картин – в частных собраниях. На полках ученых – тяжелые тома с золочеными корешками. Чуть ли не на каждой странице – рисунок. И под каждым рисунком – «К». Эту скромную букву можно увидеть на почтовых открытках и марках, в книгах, изданных за рубежом.

Ученые ценят в художнике большую достоверность: «Как Комаров нарисовал, так оно и в жизни». Большую наблюдательность, цепкую память надо иметь, чтобы дать точный портрет зверя или птицы, и не просто портрет, а живую картину, с повадками и образом жизни четвероногих и крылатых героев.

В своей комнате художник оставляет все, что особенно дорого сердцу, чему отданы светлые часы вдохновения. В этом домашнем музее стоит тонкий аромат степей и лесов, волшебная музыка охотничьего рога, перезвон обледеневших веток. Вот ворона бочком прыгает к задранному и брошенному каким-то хищником зайцу; вот тетерева на туманной поляне затеяли весеннюю драку. Рысь с зелеными глазами глядит из сумрачного леса, и кажется, вот-вот выпрыгнет она из золоченой рамы в окно, туда, где призывно шумит весна.

Два дня провел я в лесном домике под Коломной. Вместе с художником ходил слушать первые песни скворцов; видел, как подстерегал его карандаш грачей, чинивших гнездо.

Перед уходом я попросил сделать для читателей «Комсомольской правды» два-три рисунка. Тут же, за прощальным чаем, в несколько минут, по памяти сделал он наброски своих героев и написал маленькое письмо:

«ЕСТЬ ОДНА ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ РАДОСТЬ НА ЗЕМЛЕ – ЛЮБИТЕ ПРИРОДУ, И ВЫ УЗНАЕТЕ ЭТУ РАДОСТЬ. СВОИМ ЗДОРОВЬЕМ, ТВОРЧЕСТВОМ, ВСЕМИ ВОСТОРГАМИ ЖИЗНИ Я ОБЯЗАН НАШЕЙ РОДНОЙ ПРИРОДЕ. БЕРЕГИТЕ И ЛЮБИТЕ ПРИРОДУ, МОИ ЮНЫЕ ДРУЗЬЯ! А. КОМАРОВ».

Уважаемая редакция!

Я никогда не писал в газету, но на этот раз решился. Помните, 3 апреля в «Комсомольской правде» была напечатана целая страница: «Посади в своей жизни хоть одно деревцо». Очень взволновал меня этот разговор. Вы правильно писали: «Пусть в каждый дом у нас заглядывают яблоневые ветки». Я хочу рассказать, что есть люди, которые не хотят сажать сады, а предпочитают пользоваться готовыми.

В 1948 году рабочие нашей МТС решили заложить парк. Радостная это была работа. Мы знали: пройдут годы, на окраине поселка в степи появится зеленый остров. Мы устраивали воскресники, брались за лопаты после смены…

Разбитый нами парк наполовину состоял из декоративных деревьев, наполовину из фруктовых, главным образом яблонь. Берегли каждое деревцо, и старания не пропали даром. Клены сомкнулись кронами, четвертый год уже плодоносят яблони. Весной они покрываются сказочно нарядными цветами. Издали кажется – не МТС, а какой-то санаторий расположен среди зелени. Парк стал любимым местом отдыха рабочих. Мы собирались сюда поиграть в волейбол, покружиться на танцплощадке, а то и просто посидеть, послушать, как гудят шмели у яблонь.

Но недолго пришлось радоваться. После реорганизации МТС к нам, в Амвросиевскую РТС, назначены были новые руководители: директор, главный инженер, заведующий гаражом. Директор приехал не один. Привез с прежней работы бухгалтера, личного шофера и нескольких других работников. Приехавшие поселились в новых, только что отстроенных домах.

Пожили новоселы с месяц, осмотрелись. Однажды узнаем: решили строить собственные дома. Что ж, хорошее дело – горсовет участки отводит всего в двухстах метрах от усадьбы. Но, оказывается, у застройщиков были другие планы. Они совсем не хотели строить там, где все строят, им приглянулся фруктовый сад…

Мы думали, что в горсовете их образумят. Но там застройщики неожиданно нашли поддержку.

Жалобы в районные организации, запросы депутату не принесли успеха. Потерявшие совесть руководители РТС, что называется, оккупировали сад. Поровну между ними поделена территория сада, поровну всем досталось яблонь…

Печально выглядит сейчас фруктовая часть парка. Все завалено шлаком, кирпичом, битым камнем, старыми бочками и досками. В этом году яблони особенно сильно цвели. Но никто, кроме застройщиков, не радовался этому цветению. Белые лепестки осыпались на изрытую ямами и залитую известкой землю. А несколько яблонь там, где уже заложены фундаменты, срублены. Муку терпит наш любимый сад.